Дмитрий Щербинин - Заре навстречу

С другой стороны прошипел Сафонов:

— Бежать сейчас надо. Так хоть кто-нибудь из нас уцелеет, а в полиции, как повяжут, так все и пропали.

Но Володя Куликов рассудил:

— Может и не найдут ничего…

А Дадышев произнёс:

— Шансы на это просто ничтожны. Точно найдут.

Тут полицай рявкнул:

— А ну тихо! А то прямо сейчас пристрелю!

И вновь саму себе сказал Серёжка Тюленин: «Сейчас главное — соблюдать спокойствие», и с безмолвным вопросом в глазах обратился к Вите Петрову, зная, что, если тот шепнёт: «Бежим», то он рванётся из всех сил на боковую улочку, так как уже никаких сил не было продолжать этот путь под автоматными дулами.

Но Витя сказал только:

— Идём дальше.

Этот был тот ранний рассветный час, когда в полиции стало тихо. Ещё недавно здесь били и допрашивали очередных схваченных по доносу бывших партийных работников; ещё недавно Соликовский орал на кого-то из своих подчинённый, но теперь и Соликовский, и палачи уже спали; а их, пребывавшие в камерах жертвы погрузились в тяжёлое забытьё.

Но всё же этот страшный механизм не мог отключиться полностью, и поэтому один дежурный полицай всё же не спал.

Это был тщедушный человечек, который едва успел убрать в свой стол мятую, железную флягу, из которой потихоньку посасывал главное своё утешение — самогон. Осоловелыми своими глазами он уставился на вошедших, и спросил со смешанным чувством раздражения и злобы:

— А это ещё за дрянь?!

Один из полицаев рявкнул:

— А вот поймали за городом нарушителей. Ходят, понимаешь, в неположенное время! Говорят, картошку копали…

Тщедушный человечек недоверчиво уставился на Серёжку и переспросил:

— За картошкой, говоришь?

— Да. А то кушать совсем нечего! — ответил Серёжка и выразительно постучал по своему впалому животу.

— А вот мы сейчас посмотрим, что это за картошка. Неси сюда мешок.

— Что? — переспросил Серёжка, и почувствовал, что по всему его телу выступает пот.

— Что же ты так побледнел? — проверещал тщедушный человечек, и тут же взвизгнул. — А ну — неси сюда мешок, щенок комсомольский.

Тут Стёпа Сафонов заговорил очень жалобно:

— Ведь мы с таким трудом эту картошечку набрали. Не отбирайте её у нас, пожалуйста. Ведь мы с голоду пропадаем.

— Неси сюда мешок! — проскрежетал дежурный полицай.

Серёжка вздохнул и поднёс мешок к столу. Полицай, не отрываясь глядел на Серёжкин подбородок, а рукой полез в мешок.

Наступила минута наивысшего напряжения. Друзья быстро переглянулись, и поняли, что если полицай обнаружит оружие, то они бросятся на врагов, и будут драться, сколько у них хватит сил.

Но тут с гулким звуком открылась дверь, и в помещение шагнул пожилой, хорошо одетый полицай с длинными и густыми, седыми усами. Лоб его рассекал старый шрам.

— Здравствуйте, господин Лукьянов! — выкрикнул, приподнимаясь из-за стола дежурный полицай.

— В чём дело? — поморщился Лукьянов, и хлопнул кулаком об ладонь.

Дежурный протянул к Лукьянову картофелину, которую он достал из мешка, и проговорил:

— Вот, извольте видеть, поймали нарушителей… в неурочный час… картошку тащили…

Лицо Лукьянова скривилось от отвращения, верхняя губа вместе с закреплёнными на ней усами задрожали, он выхватил из рук дежурного картофелину, с силой запустил её в шею, и заорал:

— Да чем вы здесь занимаетесь?! Гнать их в зашей!

— Но извольте заметить… — пискнул дежурный.

— Чего?! — нахмурился Лукьянов.

— Пусть они сначала штраф заплатят.

Немного денег было у каждого из ребят. Полицаи их обыскали, но оружия не нашли, так как свои финки и пистолеты они успели перебросить в мешки, пока шли под конвоем.

Мешки им отдали, потому что лежавшая в них картошка была уже подгнившей, а полицаи, в отличии от мирных граждан, недостатка в еде не испытывали.

Ребят с пинками и бранью вытолкали на улицу, и на последок проорали, чтобы они им больше на глаза не попадались.

Это утреннее приключение взбодрило Лёню Дадышева и он проговорил, усмехаясь:

— Вот они какие все, тупые!

А Серёжка, поглядел страстными своими глазами на низкое, серое небо, и проговорил:

— Только бы быстрее бы наши войска пришли!

— Товарищи! — проговорил торжественным голосом Витя Третьякевич, оглядывая собравшихся в его мазанке комсомольцев.

Здесь собрались все участники штаба: Ваня Туркенич, Ваня Земнухов, Вася Левашов, Серёжа Тюленин, Жора Арутюнянц, Анатолий Попов, Женя Мошков, который представлял электромеханические мастерские, со всеми их взрослыми и молодыми подпольщиками, а также специально приглашённый из посёлка Краснодон Коля Сумской, глаза которого светились таким прекрасным вдохновением, что никаких сомнений не было в том, что он влюблён. Причём — влюблён сильно.