Дмитрий Щербинин - Заре навстречу

— Ну что же это такое?! Никак не могу подпольщиков найти! А мне уже очень-очень хочется с врагами бороться! Ваня, ну что ты сидишь?

— Так, а что мне делать? — спросил Земнухов.

— А пойдём вместе искать подпольщиков! — воскликнул Олежка.

Ваня улыбнулся, и сказал:

— Ну, ладно, Олег, будет тебе испытание. Сегодня в пять вечера подходи к школе имени Ворошилова. Понял?

— И там я встречусь с подпольщиками?

— Возможно.

— А какие они?

— Они тебя узнают. Насчёт этого волноваться.

— Ух, з-здорово! — широко улыбнулся Олежка, — А мои стихи ты, кстати, прочитал?

— Да.

— Н-ну и как? Правда хорошие стихи, да?

— Искренние.

— Значит — хорошие?!

— Запоминающиеся.

— Ур-ра! — вскричал Олежка, и, размахивая руками, побежал к своему дому.

Олежка прохаживался в условленном месте: то есть поблизости от школы Ворошилова, и всё оглядывался: ожидал, что подойдёт к нему здоровый, бородатый мужик — подпольщик, из оттопыренного кармана которого торчат сразу и противотанковая граната и рукоять автомата. Ну и скажет этот народный герой: «Ну что ж, нам только и не хватало такого энергичного лидера, как ты, Олег. И вот мы посовещались с товарищами, и решили, что быть тебе нашим руководителем». В подобных фантазиях, по разумению Олега, не было ничего невозможного — он широко улыбался, и всё ходил из стороны в сторону…

И кого же было его изумление, когда рядом с ним, словно бы ниоткуда, появился Серёжка Тюленин, и спросил:

— Ну что, Олег, готов?

— Т-ты? — уставился на него Олежка.

— Да это я. Пришёл тебе предложить одно дельце, справишься с ним — узнаешь больше.

Отошли в сторону — в такое место, где их уже совершенно точно никто не мог услышать; и там Серёжка сообщил:

— Надо будет поджечь несколько хлебных скирд, и амбар.

— Ага, я г-готов. Только где амбар-то?

— За пределами города, — ответил Серёжка.

— О — это, наверное, я очень поздно смогу домой вернуться!

— Не поздно, а рано, — поправил его Серёжка. — Завтра утром и вернёшься.

Тут Олежка вспомнил слёзы в глазах Елены Николаевны и вымолвил:

— А я ведь даже маму не предупредил, что так поздно вернусь…

— Ну так что ж теперь? — быстро спросил Серёжка.

— Домой я вернуться не могу. Ведь, если маме скажу, что на такое опасное дело иду, так она меня вовсе не выпустит. Вот что, Серёж, ты сбегай ко мне домой, и скажи, что я пошёл на очень важное дело: бить врагов, и вернусь, героем, только утром. Договорились?

— Но ведь я даже ни разу у тебя дома не был… Впрочем, ладно, сбегаю. Только объясни, как до тебя дойти.

И Олежка начал объяснять Серёжке, как пройти к его дому. Серёжка кивнул, и побежал, ну а Олежка остался прохаживаться возле школы имени Ворошилова…

Вдруг к нему подошли два паренька. Один — с темноватыми, энергичными чертами лица, южанин. Он пожал Олежке руку, и молвил:

— Я — Леонид Дадышев; и мы будем работать вместе.

Второй паренек — совсем ещё мальчик, тоже представился:

— Ну а я — Юркин Радик. И я тоже сражаюсь с фашистами. Сергей Тюленин нами руководит.

…Через несколько минут несколько запыхавшийся от стремительного бега Тюленин вернулся. Он застал Юркина и Дадышева оживлённо беседующими с Кошевым; причём в том кусочке беседы, который он услышал, Олежка речью своей выражал такое превосходство, будто он уже сделался командиром, а Юркин и Дадышев были назначены ему в подчинение.

Но вообще же, Олежка говорил вполне искренне — выражал своей речью общее их стремление уничтожать врагов.

И вот Тюленин сказал:

— Всё. Я предупредил твою маму.

— Ну, а она что? — живо спросил у него Олежка.

— А что она? — пожал плечами Серёжка. — Как и всякая мать — разнервничалась, расплакалась; ну и, конечно, велела тебе быть осторожнее…

Что касается поджога амбара с зерном, предназначенного для гитлеровцев, то эта операция заранее была спланирована Витей Третьякевичем и Ваней Земнуховым.

Накануне Тося Мащенко, которая тоже входила в группу Тюленина, подошла на безопасное расстояние к амбару, и, сокрытая степными травами, выяснила, что охраняют это старое деревянное здание лишь два часовых. Причём один часовой стоял возле входа; а второй — пожилой, и растрёпанный, медленно прохаживался вокруг амбара, часто зевал, а то и вовсе останавливался, и ложился передохнуть в тени.

Уже скрытые мраком: Тюленин, Дадышев, Юркин и Кошевой подползли к амбару. И Серёжка шепнул Кошевому:

— Вот держи… — он протянул ему закупоренную тряпкой бутыль, и коробок, пояснив, — Содержимое бутыли выльешь на заднюю стену амбара, и подожжёшь. Да смотри себя не подпали, эта, штука, знаешь, такая опасная — как вспыхнет, так уж вряд ли потушить удастся.