И вдруг взорвался зал восторгом. Зашелся рукоплесканием. Аж под потолком звенит. Как на заводе «Серп и молот», только громче. Настя краешком глаза — на сцену. Выходит товарищ Сталин, тоже хлопает. И другие вожди рядом с ним хлопают.
Сели. И зал сел. Успокаивается зал. Затихает. Кивнула Настя Люське, и вышли вдвоем. За спинами вождей. У Насти один стакан на подносе, у Люськи — двенадцать. Но из зала этого не видно. Из-за спины товарища Сталина поставила Настя стакан и тут же Люське помогла другие стаканы расставить. Чтобы обеим так же вместе и уйти. Чтобы не было впечатления в зале, что товарищу Сталину отдельное обслуживание.
Стаканы так перед вождями ставить надо, чтобы не плеснуть, чтоб вождя не облить, чтобы работа эта вообще никак внимание зала не отвлекала. Завершили быстро. А на трибуне уже товарищ Микоян рассказывает, как вражеская агентура скот в колхозах травит, как заговоры плетет, как гайки в станки подбрасывает, как слухи распускает враждебные, как отравляет колодцы. Рассказывает товарищ Микоян, а товарищ Ежов в сталинское ухо секрет шепчет. И зал весь не на товарища Микояна уставился, а все больше на губы товарища Ежова. Зал по движению губ секреты разнюхать хотел бы. Не выйдет. Бдителен товарищ Ежов, ладонью губы прикрывает.
Товарищ Микоян — про то, как наймиты капитализма сжигают посевы, как сваи мостов подпиливают, как в тоннели на рельсы многотонные глыбы втаскивают.
Слушает зал с почтением и вниманием. Каждый зам начальника областного управления и не такие страсти рассказать может. И потому слушает. Понять старается, куда же все это клонится.
Вот куда:
— Распоясался враг, бояться перестал. Не потому ли перестал, что бдительность некоторых чекистов притупилась?
Вот оно. Попритих зал.
— Не потому ли враг себя спокойно чувствует, что в безнаказанности уверен? Не потому ли…
Из глубины зала — шаги. Замер зал. Каждый вперед смотреть должен. На товарища Микояна. На товарища Сталина. И на товарища Ежова шепчущего. А назад смотреть не моги. Не положено головой крутить, не положено оглядываться, когда речь столь важная со сцены гремит. Такие ужасы товарищ Микоян докладывает, что даже и не верится.
Трудно в речь товарища Микояна вслушиваться. Товарищи в зале больше звуки шагов ловят. Трудно что-то кроме тех шагов слышать. По залу из самого дальнего конца в сторону сцены кто-то не торопясь вышагивает. Понимает каждый: зря по залу никто ходить не станет, когда товарищ Микоян речь произносит, когда товарищ Сталин ее слушает.
Насте через секретное окошечко все видно. Это Холованов по залу идет. Спокойно идет. Не спешит. И двое в сером с ним. Товарищи в зале на Холованова смотреть не смеют. Товарищи в зале в президиум смотрят. И каждый плечиком как бы прикрывается от шагов. Все, кто слева от прохода, чуть левее подались. Все, кто справа от прохода, — вправо. Вроде магнитным полем всех от прохода чуть раздвинуло.
Холованов начальника Омского управления НКВД чуть рукой тронул. Майора государственной безопасности товарища Хватова. Повернулся товарищ Хватов к Холованову тихо, и вопрос без слов: меня? Холованов ему также вежливо, кивочком, без слов: тебя.
Встал товарищ Хватов, из зала пошел. Пригнувшись. Тихонько. Чтоб не скрипнуть. Чтоб говорящему с трибуны товарищу Микояну не мешать. Чтоб тишину не нарушить, чтоб головой своей перспективу на президиум не заслонять. Видом своим товарищ Хватов извиняется за беспокойство.
Пошел из зала. И двое в сером за ним.
А Холованов остался.
Только в тень отошел. За колонну.
5
Смотрит Настя в окошечко. Удивительный концерт. И на сцене — удивительный, и в зале — удивительный. Нескончаемую речь придумал товарищ Микоян, а по проходу вновь Холованов идет и двое в сером с ним. И вновь силовое поле головы от прохода к стенам отжимает. Товарищ Микоян — о вредительстве в куроводстве, а шаги по ковру приближаются. И снова Холованов чьего-то плеча коснулся. И оборот головы: меня? Тебя. Кого ж еще? И пошел товарищ враг по ковру на цыпочках.
На выход.
Товарищ Микоян — о вредительстве на лесоповале. Совсем зал замер. Это не в бровь, это — в глаз. Только сказал, что в лагерях лес не так валят, а уж двое в сером тронули за плечо начальника управления Амурских лесоповальных лагерей: пройдемте. Смотрит Настя в зал, изменения отмечает: чем больше врагов из зала выводят, тем яростнее зал оратору аплодирует. К месту и не к месту. И возгласы: «Великому Сталину — слава!» То один вскочит с места, то другой: «Слава великому Сталину!»
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу