Каждый, кто врал Сталину, даже в мелочах, долго не жил. Потому Холованов, в ноги себе глядя, признался:
— Это не моя идея, товарищ Сталин.
— Чья же?
— У нас в контроле работает одна девушка. Вы ее знаете. Парашютистка.
— Стрелецкая?
— Она.
— Где она?
— Сейчас она в вашей приемной. Я ее на всякий случай захватил.
— Зовите.
7
Сидит Настя в приемной. Личный секретарь Сталина товарищ. Поскребышев бумаги в аккуратные стопочки складывает. Скользнула одна бумажка — прямо Насте под ноги.
Закрыла Настя глаза рукой: я вашими секретами не интересуюсь.
— Это не секреты, — Поскребышев смеется. — Это товарищ Сталин иногда на совещаниях сидит и на бумаге чертиков рисует, а мне эти бумаги собирать и сжигать.
— Как сжигать? — похолодела Настя. — В музей!
— Это же не картины. Просто сидит человек, задумавшись, и машинально на листочке чертит.
— Все равно в музей! — Посмотрела Настя на листочек, Поскребышеву отдавая, и волна разочарования хлестнула ее: это для музея явно не годится. Весь листочек изрисован волками и чертиками. Но рисунки отнюдь не божественные, не сравнить ни с Рафаэлем, ни с Рембрандтом. И тайно призналась Настя сама себе: Сталин рисует плохо. Даже хуже, чем Пабло Пикассо.
Растворилась тут дверь в сталинский кабинет:
— Входите.
Вошла.
— Товарищ Стрелецкая, ваши предложения относительно гостиницы интересны. Но почти все, что вы предлагаете, мною уже осуществлено. Знать обо всем этом вы не могли.
— Товарищ Сталин, логика нас ведет по одному пути.
— Но вы по этому пути пошли дальше меня. Расскажите о шторах, вентиляции и освещении.
— Товарищ Сталин, подслушивание — дело хорошее, но гораздо важнее видеть выражения лиц, мимику. Иногда хитрецы догадываются, что их могут подслушивать и знаками указывают собеседнику на необходимость молчать. Важно видеть эти сигналы. Важно знать, что между двумя людьми есть нечто такое, что надо скрывать. Вообще зрительное наблюдение за человеком в ситуации, когда он этого наблюдения не предполагает, дает больше, чем любое подслушивание. Новая вентиляционная система в гостинице «Москва» будет иметь мощные подводящие и отводящие воздушные трубы. Чтобы приятно дышалось. Вентиляционная система сократит полезный объем здания, но позволит нашим людям свободно перемещаться по вентиляционным шахтам и просматривать номера через вентиляционные решетки. Для того, чтобы визуальный контроль можно было осуществлять и ночью, надо все тяжелые занавески с окон снять, заменив их легкими полупрозрачными. Окна в «Москве» широченные, надо только их снаружи хорошо освещать всю ночь, тогда комнаты будут хорошо просматриваться круглые сутки.
— Если линия логических рассуждений привела и меня, и вас к одним и тем же заключениям, следовательно, и большой руководитель может до этого же догадаться.
— Кто-то догадается и будет осторожен. Кто-то не догадается. В гостинице «Москва» сотни номеров, за 365 дней в году можно кое-что интересное узнать. И если кто-то из больших руководителей предполагает, что его подслушивают, то предположить, что еще и подсматривают, трудно.
— Хорошо. Товарищ Холованов, надо срочно в Америке заказать лучших специалистов по вентиляционным системам.
— Этим вопросом я уже занимаюсь.
— Надо такие вентиляционные системы создать, чтобы при движении по ним наших людей не было бы грохота.
— Это дело техники, товарищ Сталин.
— И чтоб звук из одного номера по трубам не передавался бы в другой номер.
— Все предусмотрим, товарищ Сталин.
— И так надо сделать, чтобы эти американцы потом не выболтали наш секрет.
— Я об этом позабочусь, товарищ Сталин.
— Но как заставить самых высших руководителей при посещении Москвы останавливаться именно в гостинице «Москва»? Если мы это им предпишем, они насторожатся. А без предписания они могут останавливаться на дачах и в квартирах своих друзей, в других гостиницах. На худой конец, у каждого из них есть свой собственный вагон или даже поезд со спальнями, ванными комнатами, библиотеками, ресторанами и всем необходимым для жизни. Мы оборудуем гостиницу, а они в ней останавливаться не будут. Вот об этом вы и не подумали.
Посмотрела Настя Жар-птица в тигриные глаза вождя народов и тихо возразила:
— Об этом я подумала.
Пока товарищ Сталин Холованову выразительный взгляд дарил, Настя почему-то Севастьяна вспомнила. И его карты. Как обыск в камере идет? Открывают камеру. Обыскивают четверых. Заставляют раздеться. Обыскивают одежду еще раз. Осматривают голых. Заставляют отойти к стене. Обыскивают всю камеру, начиная от двери по часовой стрелке, затем снова обыскивают одежду, потом снова осматривают голых, затем камеру обыскивают от двери против часовой стрелки. А что не обыскивают?
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу