Иосиф Опатошу - 1863

— Ну и что? Ну и что?

В дверь постучали.

Вошел Кагане, небрежно бросил на стол фетровую шляпу и протянул Мордхе воззвание:

— Читай!

— Еще одно воззвание?

— Да, на днях мы покидаем Париж.

— На самом деле?

— Читай.

— Когда началось восстание? — Мордхе начал читать и почувствовал стук собственного сердца. — «Вставайте же! Двадцать второго января было создано народное правительство. Русские поляки разделились на пять военных лагерей. Лангевич [44] Мариан Лангевич (1827–1887) — польский генерал, революционер. контролирует левый берег Вислы, в других областях командуют Левандовский и Падлевский — люди, которые провели лучшие годы своей жизни на поле битвы. Ночью двадцать второго января „наши“ атаковали все русские гарнизоны Варшавы и передали правление в руки Мерославского».

От удивления Мордхе перестал читать, открыл рот и замолчал.

— Значит так, Мордхе, мы едем, — Кагане положил ему руку на плечо, — без промедления! Возможно, через неделю!

— Я бы очень хотел поехать в твоем отряде, — ответил Мордхе.

— Во всяком случае, ты можешь ехать со мной. — Кагане взял шляпу и бросил ее на кровать. — Никаких отрядов мы посылать не будем. Русские шпионы контролируют все границы. Поедем по двое, по трое, чтобы не бросаться в глаза.

Мордхе, почти не слушая Кагане, нетерпеливо спросил:

— Но мы-то готовы?

— Что ты имеешь в виду?

— Мы планировали начать восстание через двадцать лет, в крайнем случае, через год, а тут неожиданно…

— Ах, ты об этом. — Кагане потер ладони, как будто грея их. — Незачем больше ждать! Если бы мы этого не сделали сейчас, нас бы совсем задушили! Петля, которую русские надели на нашу шею, начала затягиваться. Еще немного, и они бы нас совсем задушили!

— Но вы хоть закупили достаточно оружия? — перебил его Мордхе.

— Стыдно сказать, — Кагане заговорил тише. — Мы купили примерно девять тысяч ружей. Все планы ограбить правительственную кассу провалились, споры между белыми и красными настолько затуманили умы, что народ совсем перестал вносить пожертвования. Ты хоть знаешь, сколько злотых было у нас в кассе накануне восстания? Угадай! Четыреста тысяч польских злотых. Одна пятая имущества твоего родственника Штрала!

— Во всем виноват Мерославский, — сказал Мордхе.

— Нужно подождать! Люди недовольны, они считают, что Мерославский заботится только о себе, а это неправда! В них говорит зависть! Так или иначе, надо быть готовым, и если хватит польских рук собрать куски железа, разбросанные по местным лесам, чтобы дать отпор врагу, мы выгоним его из Польши! Ты прочитал воззвание? Крестьянский народ освобожден, нет больше никакого панского господства, у евреев есть все права, теперь надо привлечь на нашу сторону как можно больше людей! И если мы обрушимся на врага все разом, от Вислы до Двины, как ураган, как могучий лес, то вражеские ружья и пушки не прорвутся сквозь наши десятки тысяч пик, кос, вил и цепов!

Тереза постучала в стену: завтрак готов.

— Пойдем, Кагане, позавтракаем.

— Я спешу, спасибо. Сегодня вечером у нас будет небольшой праздник. В честь отъезда. Будет немного народу. Обязательно приходи, слышишь, Мордхе.

— К вам?

— Да, в коммуну, где мы живем.

Когда Кагане ушел, Мордхе принялся ходить по комнате. Настроение стало лучше. Он был рад наконец уехать из Парижа. Новые планы рождались в его голове, одна картина сменялась другой. Из деревень тянулись отряды крестьян. Воздух разрезали косы, вилы, жерди. В народе росло воодушевление, одно чудо следовало за другим. Жерди стреляли, косы бомбили врага, белый орел парил над каждым городом, над каждой деревней. Евреи, христиане — все покидали свои дома, закрывали лавки и уходили в леса, в деревне оставались только женщины и дети.

Мордхе казалось, что победа близка. Крестьяне окружили врага, как волка, как дикого кабана, и выгоняли его из норы палками и звоном колокольчиков. Мордхе переживал, что в его душе таится негодяй, который в мечтах собрал врага на поле брани, разбил польские войска и наблюдал, как он, Мордхе, простой солдат, прорывается вперед, становится славным воином. И вскоре разносится молва о нем по царству Польскому: он, Мордхе, разбил врага и выгнал его из освобожденной Польши.

Часами Мордхе упивался своим величием и предавался мечтам, одна фантастичнее другой. Он был горд тем, что не получил равноправие как подачку от шляхтича, а завоевал его собственной кровью и принес освобождение соседу, поляку. Каждый раз, когда Мордхе доходил в своих мечтах до определенной точки, на него обрушивалась действительность, суровая, ограниченная, жесткая, и мечты рассеивались.