Иосиф Опатошу - 1863

Бессвязные обрывки мыслей мелькали в голове Мордхе и не давали сосредоточиться на чем-то одном. Он подумал о Терезе, но тут же вспомнил о другом.

Не раздевшись, Мордхе растянулся на кровати и вскоре заснул.

Когда он проснулся, ему показалось, что он только что задремал, однако день был в разгаре. В проеме двери стояла Тереза в нижней сорочке до колен. Косы парика небрежно спадали на плечи, будто были оторваны. Лицо было выпачкано кровью. Мутные голубые глаза невидяще глядели на Мордхе. Она таращила глаза, как человек, приходящий в себя после эпилептического припадка.

Кровь застыла в жилах у Мордхе. Было ясно, что Терезу ранили. Он вскочил с кровати:

— Что случилось? Что с вами, мадемуазель?

Тереза не ответила, глядя потухшим, бессмысленным взглядом, однако чувствуя присутствие другого человека рядом с собой. Она отпрянула, затем обняла Мордхе и вздрогнула. Ее маленький носик совсем побелел, губы распухли. Непослушный язык твердил сквозь сжатые зубы:

— Мон шер… мон шер…

Мордхе усадил ее на кровать, дал ей напиться и принялся вытирать лицо. Он хотел спросить, где ее ранили, и заметил, что у нее изо рта идет кровь.

Постепенно глаза у нее прояснились, белки глаз посветлели, а лицо стало таким бледным, будто из него выцедили всю кровь, до последней капли.

Красавица Тереза, которую знал весь дом на бульваре Сен-Жермен, и не одна дверь открывалась, когда она спускалась по лестнице, та самая Тереза лежала теперь у Мордхе в комнате сломленная, с потухшим взглядом. Пудра на ее лице затвердела, потрескалась и скопилась в морщинках вокруг глаз, как раскрошившаяся известь в трещинах старого здания.

Она рассказала банальную историю об отце, алкоголике и эпилептике, который никогда не кормил семью, только тратил деньги, которые зарабатывали дети. Детей воспитала улица, а когда они подросли, то проявилась отцовская болезнь. Она, Тереза, пришла вчера домой усталая и чувствовала, что сейчас начнется припадок. И как только она закрыла за собой дверь, принялась раздеваться и расшнуровывать туфли, то почувствовала головокружение и упала лицом на пол. Когда она пришла в себя, ей стало душно, не хватало воздуха, и она принялась искать дверь, чтобы выйти на улицу. Она пыталась открыть все двери в коридоре… Дверь Мордхе была не заперта.

Тереза замолчала и стала оглядываться по сторонам. Ей было все удивительно, словно она пришла из другого мира. Глаза не могли сразу оглядеть всю комнату и выхватывали отдельные детали. Голова кружилась, мысли расползались, как намокшая солома.

Прошло некоторое время, пока Тереза поняла, что лежит в кровати незнакомого мужчины, вспомнила, что с ней произошло, и поняла, как она сюда попала. Она подняла к лицу длинные бледные пальцы и расплакалась, точно беспомощный ребенок:

— Боже мой, где я, где?

Она тихо плакала. И когда досада и стыд, охватившие сердце, утихли от слез, Мордхе подошел и начал ее успокаивать:

— Не беспокойтесь, мадемуазель, вы у соседа. Лежите спокойно, плакать не нужно, это только повредит вам. Если вам неловко в моем присутствии, скажите, я уйду.

— О, месье, — Тереза протянула к нему белые руки, — не оставляйте меня одну, я прошу вас… Если можно, откройте окно, мне так душно…

Он открыл окно. Лучи света, падавшие на купол Пантеона, слепили глаза, зажигали огоньки в окнах соседних домов, отражались в воде, которая скопилась в выбоинах деревянной мостовой, вымытой дворниками. Цвета менялись, распадались на оттенки, перед глазами плясали холодные золотые блестки. Гулкий стук тяжелых лошадиных копыт звучал над деревянной мостовой, его перекрывал крик торговцев. Низко висело холодное чистое небо.

Мордхе поставил чайник и принялся объяснять, почему его кровать стоит не у окна.

— Если позволите, я сейчас передвину кровать к окну.

— О, пусть месье не беспокоится. Здесь много воздуха. Месье делает чай? Хорошо! Если вам не трудно, в моей комнате на столе лежит пакет с пончиками, свежими пончиками, которые я принесла. Я думаю, вас это не затруднит.

— Почему нет? — Мордхе и сам удивился своей обходительности, настоящий кавалер.

Комната Терезы всегда привлекала его освещенным окном с задернутыми шторами. Неизвестность за шторами будоражила его воображение. Когда Мордхе проходил мимо Терезиной двери, ему очень хотелось заглянуть к ней.

И вот Тереза сама послала его в свою комнату, куда он и направился, исполненный юношеского задора. Взявшись за ручку замка, он почувствовал печаль, а события с невероятной скоростью стали мелькать у него в голове, словно огромное колесо с цветными спицами пронеслось мимо него, обдув ветром, и в образовавшейся пустоте показалась улыбка.