Элоиз Мак-Гроу - Дочь солнца. Хатшепсут

— Это... это познавательно, — пробормотал Тот.

— Действительно. — Она улыбнулась, понимающе глядя ему в глаза. — Настолько познавательно, что вы хотели бы провести здесь и все оставшиеся годы вашей жизни?

— Нет! Я не собираюсь на всю жизнь оставаться жрецом.

— Конечно. Но разве не к этому всё идёт?

— Почему, нисколько. Я...

— Вы знаете моё имя? — негромко сказала она.

— Нет.

— Меня зовут Нофрет-Гор. — Она мгновение подождала, а затем горько улыбнулась. — Для вас это имя ничего не значит? Думаю, что нет. Теперь оно не значит ничего, а ведь было время, когда его знали все Фивы, от вельможи до последнего нищего! Они следовали за моими носилками по улицам, протягивали ко мне руки и шептали моё имя детям. Моё слово — просто слово — сокрушило одних могущественных и вознесло на их место других.

Тот с беспокойством смотрел на неё, но и помыслить не мог что-нибудь сказать. Он задавался вопросом, была ли она с своём уме.

— Вы не верите мне, — спокойно сказала она. — Неудивительно. Может быть, вы выслушаете, что я скажу вам: без моего дара пророчества его святость Хапусенеб всё ещё был бы сем-жрецом! Да и о его высоком превосходительстве князе Сенмуте, Первом рабе Амона, знали бы только, что он муж Нофрет-Гор.

— Князь Сенмут — ваш муж? — удивлённо откликнулся Тот.

— Он был моим мужем. Да! Был! Его надменность вырос чересчур высоко и стал слишком могущественным, чтобы остаться в браке с той, которая вознесла его горделивую голову! Он теперь любит царицу... а я превратилась в ком праха, который следует растоптать сандалиями, и он растоптал меня. — Она сделала паузу, глядя на Тота горящими глазами, и мягко добавила: — А она намеревается сделать то же самое с вами.

— Что... что вы имеете в виду? — запнулся Тот. Он понял, что хотела сказать пророчица, и почувствовал, как от странного и сильного отвращения к голове прилила кровь. — Я думаю, что вы ошибаетесь! — гневно возразил он.

— Но при этом догадываетесь, что я права, — прошептала она Тот повернулся к жрице спиной и принялся вытаскивать лук из корзины, чтобы сделать другую связку. Его руки вдруг стали грубыми и неуклюжими; луковая шелуха со слабым шорохом скользила и вываливалась из пальцев. Некоторое время это был единственный звук в комнате. Затем украшения вновь зазвенели, и когда она остановилась рядом с ним, тяжёлый аромат духов заглушил даже запах лука.

— Ваше Высочество, его превосходительство Хапусенеб вызывал вас в свои палаты всего два дня назад, не так ли?

— Да.

— Разве он не сказал, что вы через неделю будете помазаны в звание полного жреца ранга служителя одеяний?

— Да, но...

— А он сказал вам, на какой срок вы окажетесь привязаны к храму, если дадите клятву? Нет... думаю, нет. Но я скажу вам. Эта клятва свяжет вас на десять лет.

Тот медленно, оцепенело обернулся и посмотрел на неё. Наконец он прошептал:

— Нет. Они не свяжут меня так надолго. Они не могут! Почему, ведь уже через четыре года я стану взрослым... через четыре года я... — Он остановился, внезапно охваченный ужасной неуверенностью.

— Станете царём? — закончила она.

— Да! Я царевич...

— И всё же вся ваша жизнь здесь кажется странно неподходящей для царевича, которому суждено стать царём. Вам так не кажется?

— Это... это образование. Именно поэтому я здесь. Я должен изучить много вещей...

— Вы могли бы научиться намного большему и от лучших наставников во дворце.

Тот молча смотрел на неё, отчаянно желая, чтобы она ушла.

— Ваше Высочество, у меня были видения, касавшиеся вас, сны и видения. Сенмут заглушил мой голос, но он не может заглушить голос Амона, который говорит со мной в часы тьмы. Если вы не верите мне, то спросите своих друзей здесь, в храме. Они знают мои силы.

— У меня нет друзей в храме! — пробормотал Тот, одновременно соображая, не имеет ли она в виду этого жирного, который всегда покачивался и приставал с вопросами? Или Хведа? Хведа, который посоветовал ему воспротивиться, который сказал: «Потребуйте свои права»?

— У вас есть друзья! Вы не знали об этом?

— Нет, не знал! — заорал Тот, обозлившись, что она не уходит, не оставляет его одного. — Я знаю только, что должен закончить эту работу до вечернего жертвоприношения, а я не могу сделать этого, пока ты говоришь со мной!

— Да, работа. И сколь долго, во имя Амона, вы будете ею заниматься?

— Это в руках богов!

Нофрет-Гор выпрямилась, на её лице появилась медленная одобрительная улыбка. Она кивнула.