Виталий Елисеев: 1941–1945. Священная война

Латыши не работали поодиночке. Сегодня все работают вместе у одного, завтра у другого. Вечером все собираются на ужин. Приглашали и капитана Елисеева. Садился за отдельный стол. Пистолет наготове. Рядом лежит автомат. Тут же и агитировал хлеб сдавать.

***

В конце ноября 1945 года капитана Елисеева, после завершения сбора продовольствия и возвращения в часть, вызвал командир.

– Демобилизуем тебя, капитан, восстанавливать наше разрушенное народное хозяйство.

От Елисеева не ускользнуло погрустневшее лицо командира, как только он сказал ему о демобилизации.

– Веришь, у меня за день бывает несколько таких тяжелых разговоров. Мне бы радоваться, мирная жизнь наступила, разъезжаются солдаты по домам, возвращаются к мирному труду. За это мы дрались пять лет. Но война сроднила нас так крепко, что трудно пережить расставание.

С тобой, капитан, с первых дней войны мы испытали и горечь отступления и радость, когда вслед за наступающими войсками, передвигался и наш аэродром на запад. Помню, сколько тебе доставалось при отступлении. Самолеты улетали на запасные аэродромы, а тебе без прикрытия приходилось из под носа у немцев эвакуировать то, что можно было вывезти. И все эти годы я на тебя надеялся, был уверен: выполнишь, не дрогнешь, не испугаешься!

Когда у тебя отравились метиловым спиртом восемь человек, тебя должны были предать военно-полевому суду. Сам знаешь последствия. Штрафбат, самое лучшее, или расстрел. Я тогда все проверил. На бочках с метилом было написано: «Яд». Инструкции, росписи, все было на месте. Твоей личной вины в отравлении бойцов не было. Доложил об этом генералу Кравченко. Жаль его. Боевой был командующий и летчик. Не дожил до Дня Победы. После моего доклада он принял решение не предавать тебя суду. Ну, да ладно. Все это уже в прошлом, а кто старое помянет, тому глаз вон. Капитан, сухо у нас с тобой получается расставание. Ведь расстаемся навсегда. Больше не встретимся.

Командир отошел к столу, открыл тумбочку, достал фляжку со спиртом и два стакана. – Выпьем, капитан, за нашу Победу и мирную жизнь.

Чокнулись. Выпили, запивая водой не разбавленный спирт. По телу расплылось тепло. Спирт развязал языки и разговор пошел сам по себе.

– Капитан, я предлагаю еще один тост, – последний, – проговорил полковник. – Помянем всех тех, кто уже никогда не сядет с нами за один стол!

Для капитана это был последний армейский стакан.

– В общем, капитан, сдавай дела заместителю и получай документы на демобилизацию, – проговорил командир. Он хотел еще что-то сказать, но передумал, потому что никакие слова не скажут больше, чем крепкое мужское объятие. Он подошел к капитану и крепко обнял его.

– Спасибо, товарищ полковник, – проговорил Елисеев. – Разрешите идти?

– Идите!

***

На железнодорожную станцию повез его шофер Петр Горбач. Трогательным произошло прощание на вокзале.

– Провоевали мы вместе пять лет, – проговорил Елисеев, прощаясь с Петром. – Нас объединило не только общее дело, но и возникшая за эти годы дружба. Я демобилизуюсь, а ты остаешься. И от этого я испытываю перед тобой чувство вины, неловкости.

– Товарищ капитан, я надеюсь, что скоро сниму погоны и возвращусь в мирную жизнь. К пахоте бы успеть. У нас на Украине весна ранняя.

– Желаю тебе, Петр, поскорее возвратиться в твою Чаривницу. Сколько ты раз вспоминал о ней, но не было такого момента, чтобы спросить у тебя, а что означает Чаривница по-русски.

– Красавица, – ответил Петр и улыбнулся воспоминаниям. – Наше село очень красиво. Протянулось по берегу реки Орчик. Вдоль улицы белые мазанки. Неслучайно наш совхоз называется «Путь к коммунизму».

– Ну что ж, Петр, давай прощаться. Одновременно и радостное и грустное у нас получилось расставание. Радостное, что возвращаемся к мирному труду. Грустное, что не увидимся с тобой больше никогда, – проговорил Елисеев.

– Товарищ капитан, как говорится, гора с горой не сходится, а человек с человеком сходится. Все в нашей жизни бывает, – проговорил Петр.

Тепло обнялись, расцеловались и Петр пошел к машине. Пока она не скрылась за поворотом, он из кабины махал рукой.

Постояв немного, оставаясь в плену возникших мыслей, пошел в комендатуру отметиться и получить документ на проезд.

Когда подошел поезд, он вместе с такими же демобилизованными занял свое место в вагоне, который повезет его в мирную жизнь!

Закрывая книгу, возникает ощущение о прожитой целой эпохе, тяжелой, страшной с огромными людскими и материальными потерями.