Андрей Серба - Мечом раздвину рубежи

– Верно, за спинами печенегов и гузов торчат уши Византии. Но разве первый год империя строит козни против Хазарии? Или первый раз каганату приходится сталкиваться с полчищами диких степняков? Это случалось десятки раз, и Хазария всегда выходила победительницей из борьбы… по крайней мере, без поражений,– поправился Хозрой, заметив саркастическую ухмылку на лице собеседника.– Уверен, что так будет и на этот раз.

– Тоже не сомневаюсь в этом,– согласился Исаак и невозмутимо добавил:– Хотя, признаться, мне кажется, что исход этой войны будет зависеть не столько от Византии и ее наемников, сколько от киевского князя Игоря.

– Вот как? – удивленно воскликнул Хозрой.– Почему подобная мысль могла прийти тебе в голову?

– Ты на месяц раньше меня возвратился из Киева и знаешь, что русы собираются в большой морской поход. Разговоры идут о том, что они не намерены мириться с пиратством на Каспии и решили сами навести там порядок. А если это лишь разговоры, а поход на самом деле готовится против Хазарии? Представляешь положение, если каганату придется одновременно схватиться с двумя врагами: союзом асиев, печенегов, гузов и русами князя Игоря?

Хозрой зашелся в смехе, потянулся рукой к кувшину с вином.

– Нет, не представляю.– Он налил вина, наклонился к Исааку, с дурашливой усмешкой зашептал: – Потому что каган этого не допустит. Ты правильно говорил, что печенегов и гузов ведет на Хазарию золото. Что ж, если князь Игорь, воспользовавшись удачным моментом, тоже обрушится на нас, каган даст печенегам и гузам вдвое, втрое больше золота, чтобы они сменили хозяина и напали уже на Игоря. Как думаешь, печенеги и гузы откажутся от такого предложения?

– Думаю, что нет,– уныло проговорил Исаак, тоже наполняя свой кубок вином.

Сегодня он впервые с досадой отметил для себя, что Хозрой больше разбирался в хитросплетениях большой политики, чем он, и, значит, не зря обратил на себя внимание сановников из окружения кагана. Что ж, теперь нужно будет вести себя с ним осторожней, зато при случае умело пользоваться его связями при дворце. А сейчас неплохо будет подыграть Хозрою, укрепив его в мысли, что Исаак вовсе не интересуется политикой и далек от нее.

– Я тоже. Поэтому Хазария при любых обстоятельствах окажется победительницей, и еще неизвестно, что выгоднее: чтобы князь Игорь вместо нее навел порядок на Каспии или напал на нас. В первом случае каган заставит разленившихся за зиму ал-арсиев порастрясти в боях накопленный жир и наберет вместо погибших новых воинов, менее развращенных жизнью в Итиль-келе и не сующих свой нос в дворцовые интриги. Во втором случае ал-арсии вместе с перекупленными степными ордами крепко пощиплют киевского князя, надолго отбив у него охоту вмешиваться в восточные дела. Каган очень мудр, а потому никакие происки недругов единственного, Богом избранного народа не застанут его врасплох,– назидательно закончил Хозрой.

– Никто не сомневается в уме и прозорливости кагана, самого мудрого из ныне здравствующих владык вселенной,– поспешил согласиться с собеседником Исаак.– Воистину он учел все возможные поступки недругов и сможет пресечь их с наибольшим уроном для врага и наилучшими последствиями для Хазарии.

– Это так,– Хозрой допил вино до дна, поставил кубок на столик, внимательно посмотрел на собеседника совершенно трезвыми глазами.– Как думаешь, зачем русы прислали с твоим караваном своего тайного соглядатая?

Вот он, вопрос, которого так ждал Исаак! Но как отличалась обстановка за столом от той, в которой он рассчитывал вести разговор на эту тему. Он предполагал если не осчастливить старого друга сообщением о появлении в Итиль-келе русского разведчика, то хотя бы дать понять, какое он делает Хозрою одолжение, разоблачая посланца князя Игоря. А сейчас получилось, что ему нужно чуть ли не оправдываться в том, что он не сообщник и не пособник сотника Микулы. Но нет, Исаака так просто не возьмешь, у него все просчитано на несколько ходов вперед, недаром он часто играл в привезенную с Востока занимательную игру под названием «шахматы». Пусть он попал впросак со своим сообщением о якобы разоблаченном им киевском лазутчике, но уж себя в обиду он не даст ни при каких обстоятельствах! Если он не преуспел, как Хозрой, в большой политике, то это вовсе не значит, что жизнь не научила его изворотливости и хитрости в борьбе за свою шкуру.

– Я не думаю, что этот сотник, обычный воин-порубеж-ник, может быть лазутчиком,– стараясь казаться как можно спокойнее, сказал Исаак.– Ну кто посылает тайным соглядатаем человека, хорошо известного половине Киева, не сочтя нужным даже переодеть его, и с купцом, который множество раз видел его в окружении великого князя, у которого он ходил в любимчиках? Скажи, ты поступил бы так опрометчиво?