Андрей Косёнкин - Юрий Данилович - След

Из-за опоны Юрий вышел готовым к новому дол тому дню и К новым подвигам.

Недавно пришла на Москву от болгаров, переложенная с греческого, прямо-таки баснословная повесть об императоре полумира Александре Македонском. Так вот, как Юрий прочитал ту книгу (да и не раз перечитывал-то!), так и сам с тех пор жил на подвиг !

Случая только покуда не предоставлялось достойного - батюшка воли на войну не давал. Вот и приходилось от безвременья то на Москве мало-мало озорничать, то татей гонять по лесам, то зверовые ловы чинить, а то и чудь «крестить»... Но разве для баловства явился в мир Юрий?

«Да ить у Александра-то, того царя Македонского, отец как раз помер, когда ему восемнадцать исполнилось, как и мне! - пришло на ум Юрию. - Так в той книге и писано. С того он и начал мир покорять! Да!.. А отца-то у него отравили, сказывают, - неожиданно подумал он и тут же совершенно некстати, а даже и к стыду своему вспомнил давешний сон, в котором батюшка то ли жив был, то ли нет. - Тьфу ты! Вот привязался, сон какой окаянный!..»

В повалушке по-прежнему было темно. Юрий не увидел, а скорей догадался, что девушка проснулась и смотрит теперь на него.

Вчера он с ней не больно ласков-то был. Как приехали к боярину Корове, велел девку чудскую в мыльню свести, а после от лишних глаз отправил её сюда, в повалушку, постелю ему греть, покамест сам он в боярской горнице пир правил. Корова тоже оказался хлебосол знатный. Из-за стола Юрий еле выбрался без чужой помощи. А уж в горнюю повалушку его Федька свёл.

Как ни хмелён был Юрий, однако не устоял перед чудской красавицей. Обволокла она его непокорными, злыми глазищами, в которых множился свет масляных плошек. Потонул, запутался Юрий в медвяных её волосах. Правда, на ласку-то ни времени, ни охоты не было, помнил, как тискал упругие, высокие груди и все дивился их белизне, помнил, как туго и властно входил в её лоно, как змеёй извивалась она под ним, то ли пособляя, то ли сопротивляясь. Девица-то оказалась без порчи.

Словом, взял он её! Хоть сквозь хмель помнил, что соитие то особого удовольствия ему не принесло: не ощутил он в девке того жара, который таился в её глазах. А может, и был жар, да весь ушёл на противление ему? А может, обманны её глаза? Бывают девки: взглянут, как обожгут, а в постеле-то сырой колодой лежат. А может, и сам он, навалившись накоротко, жара того не успел почуять, а дале-то неколи было расчухивать - после пира да долгого дня заснул сразу же.

- Чего смотришь-то? Али видишь чего? - спросил Юрий хмуро.

- Все вижу, - ответила девушка.

- Все? - произнёс удивлённо Юрий. - Так ни зги не видать!

- А разве нужны глаза для того, чтобы суть видеть?

- Али не нужны? - усмехнулся Юрий.

- Глазами лес видишь, небо, огонь, мамку с тятькой, желанного… то, что любо, глазами видишь.

- А что не любо?

- А что не любо, нечего на то и глазами глядеть, - уклончиво ответила она. Да добавила: - То, что не любо, сердцем ведаешь.

- Ага, - засмеялся Юрий, - вот и выходит, что ты арабуйка [45] Арабуи - чудские колдуны. чудская. Гляди, как прикажу пытать-то тебя, - шутливо пригрозил он.

Даже от шутейной такой угрозы можно было затрепетать. Прослыть арабуйкой, чаровницей, зелейщицей, что из трав и кореньев зелья варит, ведуньей, ворожеёй, колдуньей - словом, прослыть лихой бабой, было все одно, что смерть на себя накликать.

A смерть их была люта! Сначала истязали пыткой со встряскою, покуда не сознаются в ворожбе. А как здесь не сознаться? Даже ежели какой-нибудь могутный человек выдержал первые испытания, ни в чём вины не признал и от пытки впал в полную нечувствительность к боли, так его ещё раз встрясут и вновь станут калечить огнём да железом. Поди, сознаешься, в чём и вовсе не виноват! А как сознаешься, тебе и конец. Ну а уж здесь как кому повезёт: могут сжечь или закопать заживо, могут голову отрубить или на кол посадить, могут просто в воде утопить, для пущего позора и наставления увязав в мешок вместе с кошкой, змеёй и петухом. Могут и ещё какую смерть похлеще придумать. Ну, на Москве-то, скажем, жгли редко. Чаще топили в Поганом пруду. Так ведь тоже, если подумать, не сладко!

Но уж и было за что! Падеж ли скотский, мор ли людской, засуха ли, неурожай - хоть и по грехам, да ведь не сами по себе навалились - наволхвовали черти! Как их не наказать?!

Да вот не далее как нынешним летом Юрьевы молодцы по велению самого Даниила Александровича двух злоязыких волхвов утопили.

Ну, надо сказать, и лето выдалось тяжкое! Сушь ярая, бездорожье от мая по август. Того и гляди, пожар полыхнёт! Церковные ризницы ломились от имущества, что жители снесли под защиту крестов. Ал одна церковка-то, что стояла в Кучковой урочище, как раз и сгорела. Какой уж враг, и злодей решил под её крестами неправедно нажитое упасти? Бог весть.