М. Эльберд - Страшен путь на Ошхамахо

На тот берег мне удалось перебраться первому и там я не щадил коня. Попозже меня нагнал пожилой джигит, единственный из нашей команды оставшийся (кроме меня) целым и невредимым. Этот устрашающего вида старикан, со злой и хитрой физиономией, испещренной десятками шрамов, в рукопашной схватке был самим дьяволом. Наверное, потому-то он и остался живым до сих пор. И все же поразительно — как при жизни такой его не зарезали гораздо раньше! Итак, мы сидим среди зарослей терновника и боимся пошевельнуться. Нас ищут. Мы слышим, как негодяи перекликаются, как ржут их лошади. Наши кони помалкивают, не отвечают. Приучены. Чувствуют, когда хозяева не хотят выдавать свое присутствие. Настоящие бандитские лошади.

Стоит пасмурная осенняя погода. Ноги у меня мокрые: я набрал полные ботфорты воды. Один сапог так и остался в реке. [137] 51. Теперь понятно, почему у того черкеса хранился только один сапог! Теперь я продрог и, кажется, подхватил насморк. Что же делать? Вот уж действительно (ve vic… [138] 52. Эти латинские буквы были зачеркнуты. Наверное, нашему рыцарю стало не до латинизмов и прочих броских фраз, нахватанных им из разных языков. А впрочем, он, наверное, хотел вспомнить крылатые слова vae victis! — горе побежденным! ) дело — дрянь. Даже костер нельзя разжечь.

С этого островка посреди терновых джунглей видны лишь облака да верхушки высоких деревьев — лес тут погуще, чем у реки. Виден шагах в трехстах отсюда и одинокий утес с плоской вершинкой — кажется, это та самая гранитная скала, мимо которой мы проезжали за пару минут до роковой стычки.

Только что преследователи проскакали совсем рядом с нашим убежищем. Был слышен не только топот копыт, но и дыхание лошадей. Конечно, этих абреков интересует не разбойничья рожа моего спутника, а непосредственно моя скромная персона. Уверены, конечно, что тут найдется чем поживиться. О, мой бог! Когда же им надоест и они уйдут? Найти нас, правда, так же трудно, как пару мышей на огородной грядке. [139] 53. Все равно найдут. Главное, нам нельзя и носа отсюда высунуть. Холодно. Слякотно. На душе — будто крысы нагадили. [140] 54. Хоть о мертвых не говорят плохо, но так ему и надо, нехорошему человеку. Кончаются чернила в моей старой бронзовой чернильнице, всегда висящей на поясе. Перо приходится обмакивать чуть ли не после каждого слова… Что это?! Святители небесные! Не оставьте, защитите раба вашего преданного! Какой-то абрек стоит на вершине утеса и указывает рукой в нашу сторону… [141] 55. Конец рукописи.

Уорк, стоявший возле Кубати, выронил охапку дров и в растерянной задумчивости сел на мокрую речную гальку. Другой шогенуковский прихвостень — Зариф, щедро наделенный аллахом богатырской силой и неустрашимостью, быстро перебрался вброд через ручей и начал карабкаться вверх по каменистой круче, то и дело срываясь со склона и скатываясь вниз.

Забегал взад-вперед по берегу речушки и возбужденный Джабой Келеметов, однако не решался войти в воду.

Алигот-паша требовательно выкрикивал какие-то приказания пополам с грубой бранью.

Шогенуков, жалевший, что он вначале оказался таким несдержанным, теперь молча кусал ногти и пытался унять мелкую дрожь. Он яростно сверкнул желтыми своими глазами на сидевшего у ручья уорка и повелительным жестом указал на скалу. Тот испуганно помотал головой и резво пополз на четвереньках подальше от князя. Алигоко выхватил пистолет из-за пояса. Уорк вскочил на ноги и бросился бежать вверх по ручью. Вдогонку ему грянул выстрел. Уорк, не останавливаясь, бежал дальше и вот уже он скрылся в чаще прибрежных кустарников.

Его никто не преследовал. Да было сейчас и некому это делать.

— Ответишь мне, предатель! — крикнул Вшиголовый. — Весь твой род…

Но тут на князя накинулся Алигот-паша.

— Что за скоты твои люди! — брызгал слюной сераскир. — Одни бегут, другие не могут на камень залезть! А ты что мельтешишь перед глазами! — заорал наша на Келеметова. — Слушай сюда, бараний таубий! Давай… Это… живо на тот берег и вместе с тем олухом заходите сбоку скалы и лезьте! Ну!

Как прирожденный горец Джабой сразу определил ют участок склона, по которому взобраться на гребень обрыва было бы не очень сложно. И он, человек грузный и, казалось бы, неуклюжий, довольно легко полез по склону, осторожно минуя глинистые осыпи и недоверчиво обходя камни, которые грозили обрушиться. Последний из шогенуковских подручных, оставшийся при своем господине, встал после очередного падения и полез за Келеметовым.