Генри Джеймс - Крылья голубки

– Спасибо тебе большое!

Выражение ее лица, однако, не заставило Деншера удержать слова, которые уже готовы были сорваться с его губ:

– Чтобы не подвергнуться риску произнести что-то, самую малость похожее на ложь, я уеду сегодня же.

– Тогда уезжай, – промолвила Кейт Крой.

Немного мгновений спустя, когда они снова пошли вперед бок о бок, он понял, что то, что теперь так огорчительно витало в воздухе вокруг него, было не гневом, не злостью, а холодным спокойствием, повеявшим от тона сказанных Кейт слов. Они шли все дальше бок о бок, и на минуту представилось, что их размолвка вдруг стала настоящим разрывом, словно причина его отъезда была решительно определена. Затем, совсем непоследовательно, еще более – неожиданно и, более того, безрассудно, поскольку теперь их легко было увидеть из галерей, Деншер просунул ладонь под руку Кейт с такой силой, что им обоим пришлось остановиться.

– Я произнесу любую ложь, любую, какую только потребует твой замысел, если ты придешь ко мне.

– Приду к тебе?

– Придешь ко мне.

– Как? Куда?

Кейт говорила тихо, однако что-то было в ее голосе, что – при всей его неуверенности – заставляло его поражаться тому, насколько она ему соразмерна .

– В снятую мной квартиру – комнаты там вполне приемлемые, и когда на днях я их снимал, я имел в виду тебя, как ты, вероятно, сама почувствовала. Мы можем это устроить: пара крупиц смелости – вот и все, что нам нужно. Людям в нашем положении всегда удается это устроить.

Кейт слушала, как бы ради получения информации, и в ее молчании он видел поддержку – поскольку проблема заключалась в том, что он продвигался шаг за шагом, а Кейт и не подумала укрыться от ответа, изобразив возмущение. Впрочем, Деншер и не ожидал от нее подобной вульгарности, но отсутствие у нее шока лишь добавило ему трепетного осознания, что существует более глубокая причина для предвкушения новых возможностей. Чтобы понять, какова Кейт, Деншеру нужно было лишь увидеть ее в этот момент, не способную нигде укрыться, стоящую там перед ним в ярком свете дня и потрясающе безжалостного смысла его слов. То, что она всего лишь слушала, заставило его понять самого себя так, как ему не удавалось никогда прежде. Идея за идею, замысел за замысел: его идея, таким образом, уже в зародыше оказалась прекрасна.

– Для меня здесь не остается ничего возможного, кроме сознания, что я не идиот. Вот и все, что я хотел сказать, но тебе должно быть понятно, что это значит. С тобой я смогу это сделать. Я пойду так далеко, как ты потребуешь или как далеко зайдешь сама. Без тебя – да скорее меня повесят! И мне нужна уверенность.

Кейт слушала так хорошо, что продолжала слушать, даже когда Деншер перестал говорить. Он не выпустил ее руку, так и держал ее повыше локтя, притягивая девушку ближе к себе, и, хотя они опять все это время стояли, его разговор с нею глядящим издалека мог представляться – в этом несравненном месте – разговором потрясенного впечатлениями туриста с несколько менее впечатлительной спутницей. Завладев ее рукой, Деншер заставил Кейт повернуться, так что теперь они оба снова стояли лицом к собору Святого Марка на другом берегу великолепного пространства, в котором блуждал сейчас взор нашего молодого человека, тогда как Кейт бесцельно вертела в другой руке свой зонтик. Однако она вдруг сделала движение, в конце концов обратившее их лицами к противоположной стороне. Только тут она заговорила:

– Будь добр, отпусти мою руку.

Он тотчас же понял: Кейт углядела в тени аркады появление их спутниц из обители приобретений. Так что они направились к ним, как шли до этого – бок о бок, и это было нормально. Их спутницы тоже заметили молодых людей и довольно спокойно ожидали под одной из арок, пока они к ним подойдут. И сами они тоже – рассудил Деншер, полагая, что так рассудит и Кейт, – выглядели вполне готовыми к встрече, благопристойно терпеливыми и в приличном согласии друг с другом. Они всегда выглядели ничуть не хуже – исключительно благодаря системе, выработанной Кейт, – чем пара отпрысков сверхцивилизованного века, способных сделать хорошую мину при любой неловкости. Они нисколько не торопились – иначе получилось бы, что они переигрывают, – так что Деншер успел прочувствовать, так сказать, что именно он чувствует. Он чувствовал так ясно, как никогда прежде, – и он предстал с этим ощущением перед миссис Лоудер, – что в каком-то смысле он уже обрел то, чего желал. Он обретет еще больше – обретет все! Он еще не все – далеко не все! – обсудил со своей спутницей. Но то, что он обрел, было реальностью – то есть тот факт, что она не набросила ужасающую тень дешевых упреков на его ясность. А их он до такой степени боялся, что избавление от страха уже само по себе было чем-то похоже на счастье. Опасность миновала – осталась там, за его спиной, в огромном, залитом солнцем пространстве. Пока что Кейт была добра к нему и не воспротивилась тому, чего он хотел.