Эдвард Бульвер-Литтон - Кенелм Чиллингли, его приключения и взгляды на жизнь

– Есть человек, заслуживающий молитв больше меня, хотя нуждающийся в них меньше. Вы когда-нибудь узнаете. Пока оставим это. Вернемся к делу; вы счастливы. Если я спрошу – почему? Не скажете ли вы: «Потому, что я женился на девушке, которую люблю, и не раскаиваюсь в этом»?

– Конечно, так. Но, прошу у вас извинения, мне кажется, вы могли бы выразить это как-нибудь получше.

– Вы правы. Но, может быть, любовь и счастье еще не нашли слов, которые могли бы достойно выразить их. Всего доброго!

Материалисты и многие пожилые люди, которые, сами того не подозревая, тоже материалисты, иной раз скажут, не подумав: «Самое главное в счастье это физическое здоровье и сила». Ах, если бы это было так! Тогда вопрос, заданный Кенелмом Чиллингли, показался бы либо бессмысленным, либо оскорбительным бедному калеке, который хотя и несколько окреп за последнее время, все же был обречен оставаться болезненным до конца своих дней. Тем более что этот вопрос был задан человеком на редкость сильным и способным наслаждаться жизнью, человеком, который с того возраста, с какого начинают себя помнить, никогда не знал, что значит быть больным, который плохо понял бы вас, если бы вы стали жаловаться, что у вас болит палец, и которого утонченность умственной культуры, умножающая доступные человеку радости, наделила самым тонким пониманием того счастья, какое могут доставить природа и внушаемые ею побуждения. Но Уил не счел этого вопроса бессмысленным или оскорбительным. Он, бедный калека, чувствовал себя гораздо счастливее молодого Геркулеса, знатного, образованного и богатого, который так мало понимал счастье, что спрашивал калеку-корзинщика, счастлив ли он – он, счастливейший супруг и отец!

Лили сидела на траве под каштановым деревом среди луга. Белая кошка еще недавно котенок – свернулась клубочком возле нее. На коленях Лили лежала открытая книга, которую она читала с величайшим упоением.

Миссис Кэмерон вышла из дома, осмотрелась кругом, увидела девушку и подошла к ней. То ли она шла тихо, то ли девушка была поглощена книгой, но только Лили не заметила ее присутствия, пока не почувствовала легкого прикосновения чьей-то руки и, подняв глаза, не узнала кроткого лица своей тети.

– Ах, Фея, Фея, опять ты читаешь глупую книгу, когда тебе следовало бы сидеть за французскими глаголами! Что скажет твой опекун, когда приедет и увидит, что ты потратила время на пустяки?

– Он скажет, что феи никогда не тратят времени на пустяки, и побранит тебя за то, что ты так говоришь.

Лили швырнула книгу наземь, вскочила, бросилась на шею к миссис Кэмерон и нежно поцеловала ее.

– Вот! Разве это значит терять время? Я так люблю тебя, тетя! В такой день, мне кажется, я люблю все и всех.

Сказав это, она выпрямила свой гибкий стан, посмотрела на голубое небо и, полураскрыв губы, казалось, упивалась воздухом и солнечным светом. Потом разбудила дремавшую кошку и начала гоняться за ней вокруг лужка.

Миссис Кэмерон стояла и смотрела на нее увлажненными глазами. В эту минуту в садовую калитку вошел Кенелм. Он тоже остановился, любуясь гибкими движениями изящной Феи. Она догнала свою любимицу и играла с нею, сбросив соломенную шляпу и волоча по гладкой траве пришпиленную к ней ленту. Великолепные волосы, растрепавшись от бега, падали ей на лицо волнистыми локонами, а музыкальный смех и ласковые шутки Лили звучали в ушах Кенелма веселее трели жаворонка и нежнее воркования горлицы.

Он подошел к миссис Кэмерон. Лили обернулась и увидела его. Инстинктивно откинула она растрепавшиеся косы, надела шляпу и скромно подошла к нему в ту минуту, когда он приближался к ее тете.

– Извините за мой бесцеремонный приход, миссис Кэмерон: я принес вам записку от миссис Брэфилд.

Пока тетка читала записку, Кенелм обратился к племяннице:

– Вы обещали показать мне картину, мисс Мордонт.

– Но это было давно.

– Так давно, что молодая дама уже не может сдержать обещание?

Лили, по-видимому, задумалась над этим вопросом и ответила не сразу.

– Я покажу вам картину. Не думаю, чтоб я когда-нибудь нарушала обещания, но впредь буду осторожнее их давать.

– Почему же?

– Потому что вы не оценили моего обещания и мне было больно. – Лили величественно подняла голову и очень серьезно добавила: – Я была обижена.

– Миссис Брэфилд очень добра, – сказала миссис Кэмерон, – она приглашает нас послезавтра к обеду. Хочешь пойти, Лили?

– Верно, будут одни взрослые? Нет, благодарю, дорогая тетушка. Ступай одна, а я лучше останусь дома. Можно мне позвать маленькую Клемми? Она возьмет с собой Джубу, а Бланш очень любит Джубу, хотя и царапает его.