Эдвард Бульвер-Литтон - Семейство Какстон

– Знаете, отчего я был скуп? – спросил Роланд спокойно.

– Не то что скупы, а бережливы разве; это часто бывает с военными.

– Я был скуп, – повторил капитан, с особенным ударением. – Я стал привыкать к этому в то время, когда мой сын еще был ребенком; мне казалось, что он от природы тщеславен и склонен к расточительности. «Что ж», сказал я сам себе – «я буду копить для него; молодость должна взять свое». Впоследствии, когда он перестал быть ребенком (по-крайней-мере его пороки были пороки взрослого), я опять сказал себе: «надо подождать; может-быть он еще и исправится, так я уж буду копить деньги для того, чтобы действовать на чувство его личных выгод, если нельзя действовать на сердце. Хоть этим средством я опять приведу его на путь чести!» А там… после… Бог видел, что я был очень горд, и я был наказан; велите им ехать скорей… скорей… да мы тащимся как улитки!..

Всю эту ночь, весь следующий день до вечера мы продолжали наше путешествие не останавливаясь и не питаясь ни чем, кроме корки хлеба и стакана вина; мы начинали наверстывать проигранное время и нагонять карету. Ужь совсем стемнело, когда мы приехали на станцию, где с большой северной дороги сворачивают к поместью лорда Н. Здесь мои опасения оправдались тем, что мы услышали в ответ на наши обычные вопросы. Карета, за которой мы гнались, сменила лошадей всего за час до нашего приезда, и отправилась не по дороге к лорду Н., а прямо по тракту в Шотландию. Люди в гостинице не видали леди, которая сидела в карсте, потому-что была темно; лошадей же требовал лакей (они описывали его ливрею).

Тут исчезла последняя надежда на то, что мы ошиблись в наших предположениях о преднамеренном заговоре. Капитана это сначала, казалось, поразило более меня, но он очень скоро оправился. – Будем продолжать путь верхом! – сказал он, и побежал в конюшню. Все отговорки пали перед золотом. Через пять минут мы уж сидели на лошадях, также как и почталион, который должен был провожать нас. Мы проехали первую станцию почти на целую треть времени скорее, чем бы при прежнем средстве сообщения: я едва поспевал за Роландом. Мы пересели на других лошадей, опоздав только двадцатью минутами против кареты. Мы были уверены, что нагоним ее прежде, чем она успеет доехать до соседнего города… взошел месяц… мы видели далеко перед собой… мы неслись во всю прыть Мимо нас мелькали один за другим дорожные, столбы, а кареты все еще не было видно. Мы прискакали в город или, вернее, в местечко, где должны были переменить лошадей; тут был только один почтовый двор. Мы долго стучались в гостинице… полусонная прислуга объявила, что перед нами не было кареты и что последняя карета проехала здесь около полудня.

Какая еще тут была тайна!

– Назад, назад! – сказал дядя Роланд, с быстрым соображением солдата, и поскакал со двора, пришпоривая, усталую лошадь. – Они своротили на перекрестке или, проехали проселком. Мы отыщем их по следам подков их лошадей или по следу колес.

Почталион стал-было ворчать, указывая на запыхавшихся лошадей. В ответ на это, Роланд показал ему руку с червонцами. И мы опять понеслись через грустную сонную, деревню по шоссе, освещенному месяцем. Мы доехали до поворота, но наш путь лежал прямо, все прямо. Так проехали мы около половины дороги до города, в котором в последний раз переменили лошадей, как вдруг с проселка выехали на большую дорогу два почталиона с лошадьми в заводу.

Наш проводник тронул вперед и громко приветствовал своих товарищей. В нескольких словах получили мы показания, которых искали. Одно из колес кареты соскочило с оси на самом поворот дороги, и молодая леди с прислугой должна была искать убежища в небольшой гостинице, стоящей на несколько ярдов в сторону от дороги; лакей отпустил почталионов, как только лошади их немного отдохнули, и приказал им вернулся на следующее утро и привести с собой кузнеца, чтоб починить колесо.

– Как же это колесо соскочило? – спросил Роланд.

– Да должно-быть чека совсем вытерлась, да и выпала.

– А человек? слезал он после того как вы выехали со станции, и перед тем как все это с вами случилось?

– Да, сэр; он сказал, что колеса загараются, что оси не патентованные и что он позабыл велеть их смазать.

– И он осмотрил колесо; и скоро после этого чека выпала? Так что ли?

– Так, сэр, так! – отвечал почталион, вылупив глаза, – да, точно так и было, сэр.

– Едем, Пизистрать, едем! мы поспели во-время: только молите Бога… молите Бога… чтобы… Капитан воткнул шпоры в лошадь, и не слышал уже остальных слов.