Эжен Лабом - От триумфа до разгрома. Русская кампания 1812-го года

Вечером мы прибыли в Уваровское. Мы удивились, увидев, что село пылает, но потом узнали, что поступил приказ уничтожать все, что попадется нам по пути. Недалеко от этой деревни, в лесу была усадьба, своим величием и великолепием напоминавшая красивейшие дворцы Италии. Богатство его отделки и меблировка соответствовали красоте его архитектуры. Мы видели там много изысканных картин, очень дорогие канделябры, а также множество хрустальных люстр, благодаря которым дом во время полного освещения выглядел просто волшебно. Но их тоже не пощадили. На следующий день мы узнали, что наши артиллеристы, посчитав, что при простом поджоге дом горит слишком медленно, решили ускорить процесс и подложили несколько бочек пороха в подвальный этаж.

Деревни, еще несколько дней назад, обеспечивавшие нам приют и убежище, ныне сравнялись с землей. Из-под теплого пепла, гонимого на нас ветром виднелись сотни тел солдат и крестьян. Кругом валялись трупы жестоко зарезанных младенцев и множества девушек, зверски убитых на тех же местах, где их изнасиловали.

Мы обошли справа горящий Боровск и направились к Протве, чтобы найти брод для нашей артиллерии. Мы нашли такой в полулье, и была предпринята попытка переправить все наши корпуса, но многие повозки завязли в реке и заблокировали брод, так что пришлось искать другой. Сделав рекогносцировку, я обнаружил, что Боровский мост еще существует и это очень облегчит переправу всего нашего обоза. Тотчас принц приказал 3-й дивизии вернуться, а потом мы воспользовались мостом, найдя, таким образом, себе лучшую и более короткую дорогу. Единственное, чего мы опасались – провоза груженых боеприпасами фургонов через пылающий город.

Наш 4-й корпус преодолел это обширное пожарище без единой аварии. С большими трудностями вечером мы, наконец, достигли небольшой деревни Алферево [126] Алферево – Алферьево, Московская обл., Россия. – Прим. перев. (27-го октября), такой убогой, что дивизионные генералы с трудом нашли сарай, чтобы переночевать в нем. А дом, в котором разместился принц, был настолько ужасен, что мы даже пожалели тех, кто раньше в нем жил. Ко всем несчастьям, недостаток пищи только усугублял наши страдания. Провизия, взятая в Москве, подходила к концу и каждый старался уединиться, чтобы втайне от товарищей съесть кусок добытого им хлеба. У лошадей дела были еще хуже. Лишь небольшое количество сорванной с крыши соломы являлось их единственной пищей. Многие из них пали от голода и усталости, так что артиллерии пришлось отказаться от всего, что не являлось самым необходимым и с каждым днем все чаще и чаще мы слышали ужасный грохот от взрывов зарядных ящиков. (28-е октября).

На следующий день чуть ниже Вереи мы пересекли Протву. В момент нашего прихода город горел, и пожар заканчивался только в тех местах, где уже не было ничего кроме пепла. Судьба Вереи тем более трагична, что она лежит в стороне от главной дороги и ее жители надеялись, что у них все будет хорошо. И в самом деле, если не считать стычки между русскими и поляками, она до сих пор практически не испытала ужасов войны. Ее поля не были разорены, ее ухоженные сады и огороды ломились от всевозможных овощей и фруктов, которые наши изголодавшиеся солдаты поглотили моментально. Ночь мы провели в какой-то деревушке с неизвестным названием. Думаю, что это было Митяево, поскольку до Городка-Борисова [127] Городок-Борисов – теперь Борисово, Московская обл. – Прим. перев. был всего лишь лье пути. Эта деревня выглядела еще хуже, чем та, где мы ночевали прошлую ночь. Большая часть офицеров была вынуждена ночевать под открытым небом, что было особенно неприятно, поскольку ночи стали чрезвычайно холодными, а дров не хватало. Солдаты разбирали даже те небольшие сарайчики, которые для себя строили генералы, и разводили небольшие костры для обогрева, таким образом, многие, кто засыпал в довольно уютных домиках, проснувшись посреди ночи, обнаруживали над собой звездное небо.

Наполеон, который шел впереди и опережал нас на один день, уже прошел Можайск, сжигая и уничтожая все на своем пути. Солдаты, выполнявшие этот приказ, так увлеклись, что сжигали даже те дома, в которых мы должны были ночевать. Это принесло нам много больших и ненужных страданий, но наш корпус, в свою очередь, тоже сжег несколько домов, предназначенных для других, и лишил армию князя Экмюльского, шедшего в арьергарде, места для ночевки и убежища от непогоды. А ведь этому корпусу приходилось еще бороться с ожесточенным врагом, который, узнав о нашем отступлении, появлялся со всех сторон, желая удовлетворить свою месть. Пушечные выстрелы, которые мы слышали каждый день все ближе и ближе, ясно свидетельствовали о том, как трудно было нашему арьергарду.