Виктор Гюго - Козетта

– Как бы не так!

– Что?

– Как бы не так!

– Что вы говорите?

– Я говорю, что как бы не так!

– Что как бы не так?

– Честная мать, я не говорю «что как бы не так!», а говорю «как бы не так!».

– Я вас не понимаю. Почему вы говорите «как бы не так»?

– Чтобы подтвердить то, что вы сказали, честна́я мать.

– Но я не говорила «как бы не так!».

– Вы этого не говорили, но я это сказал, чтобы подтвердить то, что вы сказали.

В эту минуту пробило девять часов.

– В девять часов и во всякий час хвала и поклонение пресвятым дарам престола, – произнесла настоятельница.

– Аминь, – сказал Фошлеван.

Часы пробили очень кстати. Они пресекли это «как бы не так». Не пробей они, вполне вероятно, что настоятельница и Фошлеван никогда бы не выпутались из этого дела.

Фошлеван отер пот со лба.

Настоятельница опять что-то пробормотала про себя, наверное, из Святого Писания, потом, повысив голос, изрекла:

– При жизни матушка Распятие творила обращения; после смерти она будет творить чудеса.

– Уж она-то будет их творить! – подтвердил Фошлеван, подделываясь к настоятельнице и стараясь больше не сплоховать.

– Дедушка Фован, для общины матушка Распятие была благословением божьим. Конечно, не всякому дана такая кончина, как кардиналу Берюлю, который, служа обедню, со словами «Hanc igitur oblationem» [37]на устах, отдал богу душу. Но, хотя наша усопшая и не была удостоена такого счастья, кончина ее все же достойна зависти. Она до последней минуты была при полном сознании. Она говорила с нами, потом говорила с ангелами. Она сообщила нам свою последнюю волю. Если бы вы были крепче в вере и если бы могли тогда быть у нее в келье, то она одним своим прикосновением исцелила бы вашу ногу. Она улыбалась. Так и чувствовалось, что она воскресает в боге. Блаженная кончина!

Фошлеван решил, что настоятельница заканчивает молитву.

– Аминь, – сказал он.

– Дедушка Фован, волю умерших надо исполнять.

Настоятельница пропустила сквозь пальцы несколько зерен на четках. Фошлеван молчал. Она продолжала:

– По этому вопросу я справлялась у многих духовных лиц, трудившихся во Христе над подвигами монашеской жизни. Плоды их усилий удивительны.

– Честна́я мать, отсюда похоронный звон слышен много лучше, чем из сада.

– Кроме того, она больше, чем просто усопшая, она – святая.

– Как и вы, честна́я мать.

– Она двадцать лет спала в своем гробу, с особого разрешения святого нашего отца папы Пия Седьмого.

– Того самого, который короновал импе… Буонапарта.

Для такого смышленого человека, каким был Фошлеван, подобное воспоминание было неудачным. К счастью, настоятельница, всецело поглощенная своей мыслью, не расслышала его. Она продолжала:

– Дедушка Фован!

– Да, честна́я мать?

– Святой Диодор, архиепископ Каппадокийский, пожелал, чтобы на его склепе было написано единственное слово: «Acarus», что значит «червь земляной»; это было исполнено. Не так ли?

– Так, честна́я мать.

– Блаженный Меццокан, аквилийский аббат, пожелал быть преданным земле под виселицей; это было исполнено.

– Верно.

– Святой Теренций, епископ города Порта, расположенного при впадении Тибра в море, пожелал, чтобы на его надгробной плите была вырезана такая же надпись, как у отцеубийц, надеясь, что все прохожие будут плевать на его могилу; это было сделано. Волю усопших следует исполнять.

– Да будет так.

– Тело Бернара Гвидония, родившегося во Франции близ Рош-Абейль, было, как он приказал и вопреки королю Кастилии, перенесено в церковь доминиканцев, в городе Лиможе, хотя Бернар Гвидоний был епископом испанского города Тюи. Можно ли на это что-нибудь возразить?

– Никак нет, честна́я мать.

– Этот случай засвидетельствован Плантавием де ла Фос.

Молча пропустив еще несколько зерен, настоятельница продолжала:

– Дедушка Фован, матушка Распятие будет погребена в том гробу, в котором спала двадцать лет.

– Это правильно.

– Это будет продолжение ее сна.

– Значит, мне придется заколотить ее в этот самый гроб?

– Да.

– А казенный гроб мы так и оставим без дела?

– Именно.

– Я к услугам пречестной общины.

– Четыре матушки-певчие вам помогут.

– Это чтобы заколотить гроб? И без них обойдусь.

– Не заколотить, а спустить.

– Куда?

– В склеп.

– В какой склеп?

– Под алтарем.

Фошлеван так и подскочил на месте.

– В склеп под алтарем!

– Под алтарем.

– Но…

– У вас будет железный брус.