– Ты не хочешь, чтобы я переехала в Париж, – произнесла Вероника.
– Конечно, хочу, – почти не кривя душой, заверил ее Джек. – С чего ты это взяла?
– Ты так странно молчишь.
«О господи, еще одна женщина пытается угадать, что скрывается за моим молчанием», – подумал он.
– Я глупая. Не хочу принимать правила нашей игры.
– Что ты имеешь в виду?
– Все кончится в ту минуту, когда я посажу тебя на самолет в Чампино. – Она улыбнулась в темноте. – В учебниках географии это называется естественной границей: Рейн, Альпы. Чампино – наш Рейн, наши Альпы, верно?
– Послушай, Вероника, – тщательно подбирая слова, произнес Джек. – У меня в Париже жена. И я ее люблю.
«Для данной беседы эта фраза достаточно точна», – мысленно заметил он.
Вероника пренебрежительно фыркнула:
– Я устала от мужчин, которые спят со мной и говорят мне о том, как сильно они любят своих жен.
– Упрек принят. Отныне я никогда не стану говорить кому-либо о том, что люблю жену.
– Тут ты отличаешься от итальянцев, – заметила Вероника. – Они всегда говорят, что ненавидят своих жен. Часто это правда. В Италии разводы запрещены, поэтому мужчины могут позволить себе говорить любовницам, что ненавидят своих жен. Американцам приходится быть более осторожными.
Они замолчали, испытывая неловкость и некоторую враждебность друг к другу. Затем Вероника начала тихо напевать.
– Volare, oh, oh! Cantare… oh, oh, oh, oh, nel blu, dipinto di blu, felice di store lassu… [35] Я лечу и пою под лазурным небосводом… (ит.).
– Она резко, грубовато рассмеялась. – Любовная песня для туристического бизнеса.
Вероника нарочито вялым голосом пропела с иронической интонацией еще две-три строки, затем освободила свою руку из руки Джека и замолчала.
Джек почувствовал, что его начинают раздражать переменчивые и растущие претензии Вероники, ее внезапно насмешливый тон.
– Ты кое-что сказала минуту назад, хочу тебя спросить об этом.
– О чем? – небрежно промолвила Вероника.
– Ты сказала, что устала от мужчин, которые спят с тобой и говорят тебе о том, как сильно любят своих жен.
– Верно, – согласилась Вероника. – Это тебя обидело?
– Нет. Но, по словам Брезача, до встречи с ним ты была девушкой.
Вероника рассмеялась.
– Американцы готовы поверить во что угодно. Это проявление их оптимизма. Ну и что? – с вызовом в голосе произнесла она. – Ты бы предпочел, чтобы до встречи с Робертом я была девушкой?
– Мне это совершенно безразлично. Просто стало любопытно. Ты недовольна, что я заговорил об этом?
– Вовсе нет. – Вероника взяла руку Джека и нежно поцеловала его пальцы.
– Деспьер сказал мне, что Брезач однажды пытался покончить жизнь самоубийством. – Джек почувствовал, что Вероника замерла. – Это правда?
– Можно сказать, что да.
– Из-за тебя?
– Не совсем. Он ходил к психоаналитику еще до знакомства со мной, чтобы избавиться от стремления к смерти. К какому-то австрийцу из Инсбрука. Доктору Гильдермейстеру. – Вероника произнесла фамилию врача, насмешливо имитируя немецкий акцент. – Мне пришлось тоже сходить к нему, когда я переехала к Роберту. Вот что он мне сказал: «Должен предупредить вас – у Роберта весьма неустойчивая психика». Тоже мне, открыл Америку.
– Что еще он сообщил?
– По его мнению, Роберт склонен к насилию, жертвой которого может стать он сам или я. Volare… cantare… – запела она.
Вероника повернулась, обняла Джека и притянула его к себе; потом откинулась спиной на песок, не выпуская Джека из объятий.
– Я приехала сюда с тобой, – прошептала она, – не для того, чтобы говорить о ком-то другом.
Девушка поцеловала Джека и коснулась пальцами его щеки.
– Знаешь, чего я хочу? Я хочу, чтобы ты любил меня. Сейчас. Здесь.
Джек едва не поддался соблазну. Затем он представил их лежащими без одежды на холодном песке; на пляже могли появиться люди. Нет, подумал он, это забавы для молодых. Ласково поцеловав Веронику, он сел:
– В другой раз, дорогая. Какой-нибудь теплой летней ночью.
Вероника лежала, не двигаясь, подложив руки под голову, глядя на небо. Затем внезапно поднялась:
– Какой-нибудь летней ночью. Смотри, когда-нибудь я перестану проявлять инициативу.
Ее голос звучал недовольно, сердито; она поправила юбку, стряхнула песчинки, не глядя на Джека. Он нерешительно встал, уже начиная жалеть о своей осторожности. Вероника молча повернулась и быстрыми шагами направилась к оставленному под деревом автомобилю. Джек неторопливо проследовал за ней; несмотря на раздражение, он любовался легкой, раскованной походкой девушки; Вероника шла по песку босиком, держа туфли в руке.
Читать дальше