Карло Гоцци - Синее чудовище

Ахмет, ни слова больше… ты хотел
Меня разгневать, оскорбить, но знай:
Своею речью только увеличил
Мою любовь. О если б так умел
На языке пленительном любви
Ты говорить! Тебя я обожаю.
Скрыть не могу, и, если на любовь
Мне не ответишь, я умру от горя.

Так вот источник новых злоключений,
Предсказанных Чудовищем. Не смею
Открыться ей, иль мой Таэр погиб!

Не плачь, мой мальчик. Ну чего ж бояться
Тебе, любви доверившись моей?
Ужель, о милый, обо мне ты плачешь?
Меня жалеешь? Нет, наверно, плачешь
Ты о своих несчастьях: ты изгнанник,
Ты разорен…

Увы, мои несчастья
Ужаснее, чем думаете вы;
Теперь они умножились.

О хитрый!
Не веришь мне? Боязнь и подозренье
Тебя смущают? Ну, смотри, я первой
Тебе доверюсь. Все твои несчастья
Могу я прекратить. Ведь я царица…
Царь дряхл, и нет наследника престола…
Фанфур на этом свете… только лишний…
А у меня гораздо больше власти,
Чем думаешь.

Преступная душа!
Что слышу я? Мне страшно.

Что ты скажешь?
Ты удивляешься, любовь моя,
Что, несмотря на дерзостные речи,
Твоя царица все тебе прощает
И любит… не дивись: любовь все может,
Но и любовь отвергнутая тоже
На все способна!

Что ж ты мне ответишь?

Я думаю о том, как вы боялись,
Чтобы министры ваши не сказали
О вас мне всякой низкой клеветы.
И вот теперь вы сами мне открыли
Все то, о чем молчали все они.

О добродетельный глупец! Но бойся
Во мне ты гнев великий разбудить!

Оставь, оставь ненужные сомненья.
Люби меня… люби… Любить ты будешь?

Любя царя, я вас любить не смею.

Неблагодарный! Дерзкий! Проклинаю
Тот миг, когда увидела тебя
И не хватило силы страсть мне скрыть.
Страшись моей ты власти над супругом,
Дрожи перед могуществом моим.

О мой Таэр! Открыться я не смею –
И вот во власти женщины безбожной.

Клянусь вам, Гулинди, что никогда
Не полюблю вас, это невозможно.
Не прибавляйте к совести своей
Вы новых пятен и несчастий новых
Тому, кто без того убит судьбой.
И, если оскорбил вас дерзкой речью,
У ваших ног прошения молю.
Но о любви со мной не говорите!

Что вижу? Он у ног моей супруги?
Как?

Гулинди! Ахмет!

О мой Фанфур,
Не гневайся на Гулинди свою.
Ахмет безумец – он решился жизнью
Пожертвовать за нас: он мне поклялся,
Что Синее Чудовище убьет.
Его хотела я отговорить
От этого безумства, но напрасно.
Меня просил он у тебя добиться
На этот страшный подвиг разрешенья;
Я отказала в этом сумасбродстве,
Он стал молить коленопреклоненно
Помочь ему… Ты поступай, как хочешь.

Избавим от опасности великой
Неопытного юношу: не знает
Он жизни, в правилах своих упрям:
Пред женщиной легко юнцам хвалиться!
Но, если хочет, – пусть идет, безумец.

Ты понял? Все зависит от тебя.

Коварная! Я в ужасе…

Ты, воин!
Так смело ты намерен нас избавить
От страшного Чудовища? Ну что же
Ты раньше, чем просить мою супругу,
Не попросил царя, который дал
Тебе приют?

О царь Фанфур, поверьте,
Я не просил о том…

Что? Гулинди
Лгать не способна.

Царь мой, я клянусь,
Что не просил…

Молчи, клятвопреступник!
Она вполне сказала справедливо:
«Пред женщиной легко юнцам хвалиться!»
Об остальном смолчала осторожно.
Да, да! Ее просил ты, но с надеждой, –
Уверен я, в глазах твоих читаю,
Мальчишка хитрый, – ты просил с расчетом,
Что доблестью похвалишься своей
Пред женщиной, она ж тебя не пустит
На подвиг и смертельную опасность.
Ты – низкий лицемер неблагодарный.
Едва успел ты водвориться здесь,
И так мне платишь за благодеянья,
И дерзостно ведешь себя с царицей,
Моей супругой? Небеса меня
Послали вовремя; наказан будешь.
На что надеялся? Ты красотой,
И юностью, и глупым самохвальством
Мечтал принесть соблазн душе великой,
Супруге добродетельной, царице!