Джек Керуак - Видения Коди

ДЖЕК (думая). Коди слетел с катушек с тем «кадиллаком» тогда же, когда хозяин его уступает нашему попеченью… «просто доставьте его в Шикаго, за горючку сами платите», ух, Коди подбирает Беверли, официантку, которую он уже разводил рано утром, пока я дремал на церковном газоне среднезападной Лютеранской музыки и птицастых деревец, весь выдохшись после прошлоночного угона машины и идиотов, и «Старого Дедушки» и воплей по телефону – Жизнь так сурова. Коди паркует «кадиллак» на пустыре, убалтывает ее, ввинчивает ей между ног, бросает носовой платочек, заводит машину, приезжает обратно, высаживает ее с обещанием выйти за него замуж на Востоке (она поедет следом, совсем как Джоанна), и вот уж вернулся, подбирает пассажиров, двух Бонавентурских ирландцев-иезуитов на летних каникулах, к востоку летим мы… все осталось за спиной, Фриско, гомик, Соленое Озеро, и тот несчастный эпизод, что произошел с нами, когда я решил, будто оскорбляет мой возраст, предупреждая меня насчет почек и тут же в мужском туалете я завопил на него сердитыми словами, застегивая себе ширинку, («Не прекращай и целься в другие писсуары, для твоих битых парковых деньков стариком это будет скверно для почек, хуже не придумать»), совсем как когда мы с Па зашли отлить в сортир китайского ресторана, а он всегда был человек сердитый, ненавидящий ( «Toutes les Duluoz son malade» , все Дулуозы больные), и Коди никак не мог прикинуть, чего ради я обиделся, и его так и подмывало заплакать или в рыло дать, или еще чего, когда мы затеяли ссору от сэндвичей с ростбифом, что обычно бы утишили нашу досаду, Коди плакал на тротуаре как бы, я на самом деле видеть не мог, и все важное умерло вчера, однако он на самом деле плакал, одиночество его рьяных рук, что однажды затихнут в грязи, им завладело. Я был слишком глуп, чтоб о нем задуматься и благословить его. Но это успешно осталось позади, мы курсом на Восток —

КОДИ (думая). в мягкий сладкий Восток едем мы, я гоню ее, Джек, птушта мне нада в Шикагу к завтрему вечеру, как обещали, но в то же время —

ДЖЕК (думая). И это в точности прямое восточное направление, через Небраску, его старых мухобоечных дней

КОДИ (думая). Джек думает свои думы, ноги его задраны на торпеду, а я ломлю спидометр на сотне и десяти – большой тяжелый твердожопый автомобиль, дорогу под ся подминает, горбатит себе дальше, как шмель, ну и прорва ж эта машина, пока лучшая – я снимаю с себя футболку, голый до пояса я рассекаю к Грили, чтоб мы дотемна успели на ранчо к Эду Велю, лишь на сто и полста миль крюк от маршрута

ДЖЕК. Я соглашаюсь на замысел с ранчо, Коди был на нем ковбоем

КОДИ. Я показываю ему отрезок грунтовки возле Стерлинга, где я скакал и галопировал целиком однажды утром, десять, двенадцать миль с порученьем от старика Веля, кто материт своих коров в траве, другие мальчишки верхами, «Лови ё, лови ё!» – вопит старик, выезжая на пастбище в новом ранчерском «бьюике»

ДЖЕК. Едя слишком быстро по грязной дождливой дороге в унылых пустошах Равнин, Коди ухает здоровенный «кадиллак» с «Ой, эй, эхем, тяк, ай, орк!» в канаву, поперед задом, никто не пострадал. Съежившись в буре прерий, Коди идет за помощью к фермеру, трактор, ездоки Бонавентуры с заднего сиденья говорят: «Он ваш брат? Он сумасшедший». Я злюсь как черт, я большая шишка в те дни; но вот Коди фигак в этом мире, идет по участку дождливых равнин за подмогой в туманной дымке и грязи, как когда он брел сквозь потоп в Нью-Мексико и ложился, промокший, в грубый старый полувагон, стараясь разжечь костры, а вокруг товарных вагонов на перегоне сплошная вода, и окрест на много миль никаких ресторанов —

КОДИ. Фермер вытаскивает меня из грязи за пятерку. У него хорошенькая дочка. Мы перемещаемся к ранчо. Коровы топчутся у двери. Я засекаю дом ранчо по ту сторону тьмы, один огонек. Мы едем по песчаной дороге через гряду. Эд в амбаре доит. Я вижу, как мигает в амбаре его фонарик. Я вернулся домой на ранчо

ДЖЕК. Вот то ранчо, где он написал первое письмо Вэла, что я видел

КОДИ. Эд в старину, бывало, играл со мной Лэрэми, мы с ним были кореша в урожайную пору

ДЖЕК. Я чую койотов подале. Жена Эда слушает «Хит-Парад» в унылой субботней ночи широкой, широкой глуби. Вкусное мороженое наморозила она

КОДИ. Джек учтив и возбужден

ДЖЕК. Я вглядываюсь в ночь за кухней, заслонив глаза – нет конца ночи там, сплошь северозапад от Колорадо