Экзюпери Антуан - Маленький принц

Теперь, когда я смотрел на это внезапное явления, у меня глаза вылезли из орбит от удивления. Напоминаю: я попал в аварию в пустыне в тысячах миль от каких-либо населенных пунктов. И все же мой маленький человечек не бродил среди песков с растерянным видом, не изнемогал от усталости, голода, жажды или страха. Ничего в нем не напоминало ребенка, заблудившегося посреди пустыни в тысячах миль от каких-либо населенных пунктов.

Когда я, наконец, обрел дар речи, я сказал ему:

– Что ты здесь делаешь?

И в ответ он повторил, очень медленно, так, будто это было делом чрезвычайной важности:

– Вы не могли б нарисовать мне баранчика…

Когда все до невозможности таинственно и непостижимо, мы не в силах противостоять. Как бы абсурдно это ни выглядело, но в тысячах миль от любой людской цивилизации и в смертельной опасности я вынул из кармана лист бумаги и авторучку.

Но затем, вспомнив, насколько мое обучение было сосредоточено на географии, истории, арифметик и грамматике, я сказал малышу (хоть и немного резковато), что я не умею рисовать.

Он ответил:

– Неважно. Нарисуй мне баранчика…

Но я никогда не рисовал баранов. Так что я изобразил ему на бумаге одну из двух картин, которые я так часто демонстрировал. Боа-констриктор снаружи. И я был просто ошеломлен, когда малыш отреагировал на него со словами:

– Нет, нет, нет! Я не хочу слона внутри боа-констриктора. Боа-констриктор – очень опасное животное, а слон – огромный. Там, где я живу, все очень маленькое. Мне нужен именно баранчик. Нарисуй мне баранчика.

Тогда я нарисовал еще картину.

Он внимательно рассмотрел ее и сказал:

– Нет. Этот баранчик уж очень слаб. Нарисуй другого.

Так что я начертил другой рисунок.

Мой друг мягко и снисходительно засмеялся.

– Ты же сам видишь, – сказал он, – что это не баранчик, а взрослый баран. У него ведь есть рога.

Тогда я еще раз переделал рисунок.

Но, как и все предыдущие, он был забракован.

– Этот слишком старый. Я хочу такого, чтобы жил еще очень долго.

К этому времени мое терпение подошло к концу, так как я спешил разобрать двигатель. Поэтому я бегло набросал этот рисунок.

И прибавил к нему объяснение.

– Это всего лишь его коробка. Баранчик, которого ты просил, – внутри.

Я был удивлен, когда увидел просветление на лице у своего юного судьи:

– Именно то, что я хотел. Как думаешь, этому баранчику понадобится много травы?

– Почему ты спрашиваешь?

– Потому что там, где я живу, все очень маленькое…

– Ему точно хватит травы, – сказал я. – Я дал тебе очень маленького баранчика.

Он наклонился над рисунком: «Не настолько уж и маленького. Смотри! Он лег спать…»

Вот так я познакомился с Маленьким принцем.

Мне понадобилось много времени, чтобы узнать, откуда он. Маленький принц, который задавал мне столь много вопросов, казалось, никогда не слышал моих. Только благодаря случайно промолвленным фразам, крупица за крупицей, для меня открывалась вся правда.

Например, когда он увидел мой самолет (я не буду рисовать самолет; для меня это слишком сложно), он спросил:

– Что это за предмет?

– Это не предмет. Он летает. Это самолет. Это мой самолет.

И я был горд поведать ему, что я могу летать.

Тогда он вскричал:

– Что! Ты свалился с небес?

– Да, – я ответил скромно.

– О! Вот так курьезно! – и Маленький принц залился нежным смехом, что меня сильно взвинтило. Я предпочитаю, чтобы к моим неудачам, относились серьезно.

Затем он добавил:

– Так ты тоже спустился с небес! С какой ты планеты?

В этот момент я увидел просвет в непроницаемой тьме его мистического присутствия; и я внезапно спросил:

– Ты с другой планеты?

Но он не ответил. Он слегка покачал головой, не сводя глаз с моего самолета: