Сельма Лагерлёф - Сказания о Христе

Засуха на мгновение остановилась и с торжеством взглянула на слушателей. «Разве я не права? – говорил ее взор. – Что может быть бесплоднее и более жестоко, чем охваченное гордой самоуверенностью человеческое сердце? Оно во много раз страшнее и безотраднее, чем песок пустыни».

– Мудрецы лишь немного отошли от города, – продолжала Засуха, – когда им пришла в голову мысль, что они заблудились, идя за звездой, и неверно поняли путь, который она им указывала. Они подняли взоры свои к небу, чтобы найти на нем звезду и еще раз пойти по пути, который указывал им ее луч. Но напрасно искали они среди мириадов звезд ту, которая привела их из далекой страны: она исчезла.

При этих словах глубокое волнение отразилось на лицах трех незнакомцев, как будто сильное страдание причинил им рассказ Засухи.

– То, что случилось дальше, – снова заговорила она, – с человеческой точки зрения, может быть, считается даже отрадным. Когда мудрецы увидели, что звезда исчезла с небесного свода, они тотчас поняли, что согрешили против Бога. И с ними произошло то, – с отвращением сказала Засуха, – что случается с землей, когда вдруг наступают проливные дожди. Мудрецы содрогнулись от ужаса, как содрогается земля от молнии и грома, души их размягчились, и смирение, овладевшее ими, пустило ростки – так земля дает жизнь молодой травке, которая начинает расти и зеленеть. Три дня и три ночи блуждали мудрецы по окрестностям Вифлеема, тщетно пытаясь найти Младенца, Которому должны были поклониться. Звезда не являлась им, не освещала и не указывала пути, и они странствовали, все дальше углубляясь в долину, не находя пути; печаль и раскаяние все более и более проникали в их сердца. На третью ночь измученные жаждой искупить свое заблуждение, истерзанные сознанием своей ошибки, не смея больше поднять взор к небу, подошли они к этому колодцу. Тут Бог простил их заблуждение и грех, и, когда они нагнулись к колодцу, глубоко-глубоко в спокойном зеркале прозрачной воды увидели они отражение чудесной звезды, которая привела их с Востока. Тотчас вскочили они и поспешно направились вслед за звездой, и та снова привела их к пещере на краю Вифлеема, и там мудрецы упали на колени перед новорожденным Младенцем: «Ты будешь владеть величайшими сокровищами Мира, – воскликнули они, – мы приносим Тебе дары нашей мудрости и знаний. Ты будешь величайшим и славнейшим Царем на земле, какого еще не было до Тебя и не будет до конца мира!» Младенец коснулся своей ручкой их склоненных голов, и когда мудрецы поднялись, оказалось, что Младенец Сам наделил их такими дарами, какими не могли бы одарить самые богатые и сильные властелины на земле: старый мудрец превратился в цветущего юношу, прокаженный исцелился от страшной болезни, черный негр стал белокожим красавцем, и все они сделались прекрасны и молоды и, вернувшись в свои родные земли, вскоре стали царями.

Засуха замолчала. Незнакомцы стали благодарить ее.

– Ты хорошо рассказала нам все, – говорили они. – Но, – прибавил один из них, – меня удивляет, что три мудреца ничего не сделали для колодца, который оказал им такую услугу. Неужели они могли забыть доброе дело?

– Разве этот колодец не должен быть вечным, – заметил другой, – чтобы напоминать людям, что счастье, которое исчезает на высотах гордости и самообольщения, снова находится человеком в глубине раскаяния и смирения?

– Неужели отошедшие в вечность менее способны на благодарное чувство, чем живущие? – добавил третий. – Неужели те, кто наслаждаются вечным блаженством в раю, могут забыть своих друзей, оставшихся на земле, и не помочь им в опасности?

И едва сказал он эти слова, как Засуха вскочила с криком ужаса: она узнала в незнакомцах трех мудрецов. С воплями бросилась она бежать от колодца, как от зачумленного, чтобы не видеть, как путники подозвали своих слуг и те стали снимать с верблюдов мешки с водой, которыми они были навьючены; и вскоре бедный умирающий колодец стал оживать и наполняться чудесной водой, которую благодарные мудрецы привезли с собой из рая.

Перед городскими воротами Вифлеема стоял на часах римский воин. Он был в шлеме и тяжелых латах, сбоку висел короткий меч, а в руках воин держал длинное копье. Целый день стоял он почти без малейшего движения, и можно было подумать, что это не живой человек, а железная статуя. Горожане проходили через ворота туда и обратно, нищие садились отдохнуть в тени под сводами ворот, продавцы фруктов и вина ставили свои корзины на землю, чтобы слегка передохнуть, у самых ног воина, – он все стоял неподвижно, едва давая себе труд слегка повернуть голову и поглядеть им вслед.