Луи Куперус - О старых людях, о том, что проходит мимо

Пауса-старшего, бодрого и энергичного господина лет семидесяти, Элли видела второй раз в жизни; первый раз они с Лотом посетили его вскоре после помолвки. В нем было что-то решительное и властное, сочетающееся с веселой жизнерадостностью – особенно сейчас, при встрече с Лотом. Он повез их к себе на квартиру, потому что жил по-холостяцки, en garçon [20]. Сам открыл входную дверь, быстро заплатив кучеру – прежде чем это успел сделать Лот, – и велел молодоженам подняться по лестнице. Сам зажег газ в рожке.

– По вечерам я обхожусь без прислуги, как вы видите. Для уборки по утрам приходит femme de ménage [21]. А обедаю я обычно в ресторане. Сначала я хотел и вас угостить в ресторане. Но потом решил, что дома уютнее. Вон туда, пожалуйста!

В комнате он тоже зажег газовый рожок – быстрым легким движением, точно юноша. Элли улыбнулась, глядя на него. Стол был уже накрыт, на нем стояли цветы и несколько бутылок шампанского «Эдсик» в ведерке со льдом.

– Добро пожаловать, дорогие мои дети! – сказал старик и поцеловал Элли.

Он помог ей снять шляпку и пелерину и отнес их в спальню.

– И ты, Лот, положи пальто сюда же!

– Что за прелесть твой papa ! – воскликнула Элли.

В небольшой комнате было уютно; мебель у Пауса-старшего была собственная. Здесь было много книг. На стене висели портреты и фотографии лошадей и собак. На полке коллекция оружия, и ниже – и это снова поразило Элли, как и при первом знакомстве, – портрет maman Отилии в двадцать лет; со старомодной прической она выглядела такой нежной и красивой, словно героиня какого-то романа. Странно, подумала Элли, у Стейна в комнате тоже висят фотографии лошадей и собак, и Стейн – тоже спортсмен и охотник. И тоже красавец-мужчина… При этой мысли Элли улыбнулась: видимо, maman была восприимчива к мужскому обаянию людей одного определенного типа; Элли улыбалась той же улыбкой, что и Лот, думая о матери.

– А вы друг на друга похожи, – сказал Паус-старший, когда они сели за стол. Смотрите, дети, что я для вас приготовил. Все на столе. Вот закуска. Ты ведь любишь икру на обжаренных ломтиках хлеба?

– Икру я обожаю! – сказал Лот.

– Это я помню! После закуски основное блюдо: рыбный mayonnaise [22]; возможно, многовато рыбных блюд, но придумать холодное меню не так-то просто, ведь у меня нет ни кухни, ни кухарки. Далее холодный цыпленок с фруктовым муссом: это голландский рецепт, здесь и во Франции это сочетание неизвестно. Затем фуа-гра. И тартинки для тебя, Элли.

– Я тоже люблю тартинки, – сказал Лот, внимательно вглядываясь в блюдо.

– Тем лучше. Отличное бордо, шато-икем и эдсик. И я купил для вас разных фруктов. Кофе, ликер, сигара, сигарета для Элли – вот, пожалуй, и все. Самое лучшее, что я только сумел придумать.

– Ах, papa , как все это чудесно!

Паус-старший уже открыл шампанское: легко, изящным поворотом петельки мюзле.

– За вас, дети…

Шампанское пенилось в бокалах.

– Подожди, Элли, подожди, дай я тебе долью, когда осядет пена… За вас, дети, и будьте счастливы!

– А в вас есть что-то от Лота, – сказала Элли.

– Во мне от Лота? В смысле, в Лоте есть что-то от меня…

– Разумеется, это я и имела в виду…

– Вот и хорошо, это правильно.

– Да, но Лот… Лот так похож на мать.

– Да, я похож на maman , – сказал Лот.

Он был светловолосый, небольшого роста, стройного, чтобы не сказать нежного, телосложения; Паус-старший был человеком крупным, смуглым, с очень густыми и еще не совсем седыми волосами.

– Я хочу сказать, в Лоте есть та же пластичность движений, что и у вас, хоть он и похож на мать.

– Ну-ну, значит, я пластичен! – пошутил Паус-старший.

Его большие руки то и дело двигались над столом, когда он передавал закуски.

– Ты бы могла дать отцу семьдесят лет? – спросил Лот. – Papa , я всякий раз восхищаюсь, когда вижу вас! Как у вас выходит оставаться таким молодым?

– Не знаю, мальчик, я такой, какой я есть…

– И вы никогда не боялись старости?

– Нет, дружок, я никогда ничего не боялся, в том числе старости.

– Откуда же этот страх у меня? Maman тоже не понимает моего страха, хотя…

– Ты же ведь человек искусства, у вас бывают всякие странности. А я всего лишь простой человек.

– Я бы очень хотел быть на вас похожим. Таким же большим и широкоплечим. Я вам завидую при каждой встрече.

– Ладно тебе, Лот, ты тоже очень хорош! – сказала Элли, защищая Лота от самого себя.

– Если бы ты был, как я, ты не покорил бы сердца своей супруги… Правда, Элли?