Луи Куперус - О старых людях, о том, что проходит мимо

– Смотрите… – сказала grand-maman и указала своим тоненьким дрожащим пальцем.

– Что там? – спросили мужчины и стали всматриваться.

– Мне показалось…

– Что?

– Мне показалось, что там… там, под деревьями… что-то идет…

– Что там может идти?

– Не знаю… кто-то идет…

«Она заговаривается», – подумал доктор.

– Нет, Отилия, – сказал Такма, – там ничего нет.

– Ничего? И никто никуда не идет?

– Нет…

– А мне показалось, что-то такое туманное… проходит мимо…

– Да-да… так-так, туман и есть, – сказал доктор.

– Да, – сказал Такма, – это туман…

– Не поздновато ли ты пойдешь домой, Такма, – сказал доктор.

– У меня теплое пальто…

– Так-так…

– Шелестят листья, – сказала Пожилая Дама. – И воет ветер. Скоро зима…

– Так… да-да, скоро зима. Еще одна…

– Да, – сказала Пожилая Дама. – Последняя… последняя зима…

– Нет-нет-нет-нет! – воскликнул доктор не без самодовольства. – Последняя! Под моим присмотром ты доживешь до ста лет, Отилия!

Такма закивал головой.

– Больше шестидесяти лет…

– Что-что? – испугался доктор.

– Назад…

– Что ты говоришь? – взвизгнула Пожилая Дама.

– Я говорю, – сказал Такма, – что Отилии, твоей дочери, уже шестьдесят…

– Да…

– И уже больше шестидесяти лет… больше шестидесяти лет…

– Что? Что больше шестидесяти лет назад? – испугался доктор.

– Прошло с тех пор как… Деркс… утонул… – сказал Такма и закивал головой.

– О! – застонала Пожилая Дама, и с трудом закрыла лицо плохо слушающимися руками. – Не говори об этом! Зачем ты об этом говоришь?

– Я ничего не говорю…

– Нет-нет-нет-нет! – пробормотал доктор. – Не говори, не говори… Мы никогда об этом не говорим… Да, так, с чего это ты вдруг начал? Нет-нет-нет-нет… Само по себе не страшно, но Отилия переживает.

– Нет, – сказала Пожилая Дама ровным тоном. – Я уже не переживаю… я слишком стара… Я только сижу и жду… Смотрите, вон там ничего не движется?

– Где?

– В саду напротив… или вон там на улице… что-то белое….

– Где? Так-так, ах вон там, вон там… Нет, Отилия, это туман…

– Листья… листья шелестят…

– Да-да-да, осень, зима…

– Последняя, – сказала Пожилая Дама.

Доктор пробормотал неотчетливое «нет-нет-нет», Такма продолжал кивать головой. Какое-то время все молчали. Да, прошло больше шестидесяти лет… Они видели это все трое; старый Такма и Пожилая Дама видели, как это происходит, доктор видел, как это произошло. Он сразу понял и догадался и знал, знал все эти годы. Давным-давно, много лет назад, он любил Отилию, он, юноша, намного младше, чем она, и был даже момент, когда он требовал, настойчиво, потому что знал… Те события он давно уже похоронил в своей душе, но сейчас он видел, видел, как это произошло… больше шестидесяти лет назад.

– Мне пора, – сказал Такма, – а то… станет совсем поздно…

Он с трудом встал с кресла и при этом подумал, что сегодня не порвал ни одного письма. Это нехорошо, но от разрывания писем у него болели пальцы. Старый доктор тоже встал и дважды позвонил в звонок: вызов компаньонки.

– Мы уходим, юфрау [19]…

В комнате уже стало совсем темно.

– До свидания, Отилия…

Такма пожал чуть приподнявшуюся руку в митенке.

Внизу в гостиной Такму ждала Отилия Стейн де Вейрт.

– Детка, ты все еще здесь?

– Да, господин Такма… Я провожу вас до дому. Вы сегодня так засиделись, Элли тоже переживала, и Адель наверняка волнуется…

– Хорошо, детка, хорошо, проводи старика домой…

Он взял ее под руку и тотчас засеменил неровными шажками за дверь, которую перед ними открыла Анна.

– Юфрау, – обратилась Пожилая Дама на втором этаже к компаньонке, намеревавшейся зажечь лампу. – Погодите минуту и взгляните… вон туда… скажите… вон там по улице, по опавшим листьям… там ничего не движется… ничего белого?

Компаньонка выглянула на улицу.

– Нет, мефрау, ничего. Но встает туман. Господин Такма сегодня чересчур припозднился.

Она закрыла ставни и зажгла лампу. Пожилая Дама съела ежедневную тарелку супа, после чего компаньонка вместе с Анной отвели ее в кровать.

Вечером на вокзале в Брюсселе их встретил господин Паус-старший.

– Дорогой мальчик… дорогой мальчик, здравствуй! Ах, это и есть твоя женушка: от души поздравляю, дитя мое!

И он обнял своими длинными руками сначала Лота, потом Элли.

– Я снял для вас комнату в Метрополе, но надеюсь, что вы придете ко мне ужинать. Тогда получится, что в день вашей свадьбы я тоже поучаствую в празднике. Вы ведь, я думаю, не слишком устали с дороги! На поезде тут ехать удобно. Чемоданы отправим прямо в отель. А сами отправимся ко мне: у меня тут экипаж. Ну как, втроем поместимся? Да-да, отлично, в тесноте да не в обиде!