Ирвин Шоу - Избранные произведения в одном томе [Компиляция, сетевое издание]

— Вероятно. — Она пожала плечами. — Издержки века автомобилей.

— Вам следовало с самого начала попросить отвезти вас домой, — наставительно продолжал Крейг, забывая, что сам был пьян не меньше Рейнолдса.

— Я решила никогда ни о чем вас не просить, — обронила она.

— Ясно.

— Ну и обливал же он вас грязью, как раз в тот момент, когда птицей нырнул вниз, — хихикнула девушка.

— И все это за единственный несчастный укол восемь лет назад?

Крейг покачал головой, поражаясь неистребимому людскому тщеславию.

— За это и еще кучу всего.

— Чего именно?

— Однажды вы увели у него девушку. Еще в Голливуде.

— Разве? А я ничего и не знал!

— Для таких, как Джо Рейнолдс, это еще худшее преступление. Он ударил ее, а она назло ему стала расписывать, какой вы замечательный, умный и веселый, и еще добавила, что другие женщины от вас в восторге. И после всего этого ожидаете, что он будет вас обожать? Тем более что тогда вы были важной шишкой, а он прыщавым юнцом, начинающим репортеришкой.

— Но сейчас он должен чувствовать себя отмщенным, — предположил Крейг.

— Что-то в этом роде, — признала девушка. — Но ему этого недостаточно. Он сообщил мне множество сведений о вас, которые и легли в основу статьи. И предложил заголовок.

— Какой же? — с любопытством спросил Крейг.

— «Человек, который иссяк».

Крейг кивнул:

— Вульгарно, но броско. Последуете его совету?

— Пока не знаю.

— От чего это зависит?

— От вас. Каким вы мне покажетесь, когда я поближе вас узнаю. Если, конечно, узнаю. От того, сколько мужества у вас еще осталось. Или воли. Или таланта. Конечно, мне было бы намного легче, если бы вы дали мне прочесть тот сценарий, что обещали показать Уолту Клейну.

— А об этом вы откуда знаете?

— Сэм Бойд — мой друг.

Сэм Бойд был одним из вундеркиндов Клейна.

— Он сказал, что заедет завтра утром за сценарием. Мы завтракаем вместе.

— Попросите его явиться после завтрака.

— Обязательно, — пообещала она, протягивая стакан. — Он пустой.

Крейг поднялся, отнес стаканы к столу, где стояла бутылка, и снова налил виски.

— Спасибо, — поблагодарила она, спокойно глядя на него.

Он наклонился и осторожно поцеловал ее в мягкие несопротивляющиеся губы. Но тут она отстранилась. Крейг отступил.

— Довольно, — пробормотала Гейл. — Иду домой.

Он попытался было коснуться ее руки.

— Оставьте меня в покое! — почти взвизгнула она и, схватив плащ, метнулась к двери.

— Гейл… — начал он, шагнув к ней.

— Жалкий старик! — прошипела она. Дверь с шумом захлопнулась.

Он не торопясь допил виски, потушил свет и прошел в спальню. Лежа голым на простынях в теплом мраке, он прислушивался к случайному шороху шин проезжавших по набережной автомобилей и неумолчному шуму прибоя. Сон не шел: слишком много всего случилось сегодня. Выпитое отзывалось болью в висках. В голове калейдоскопическим вихрем крутились и складывались обрывки вечера: Клейн в бархатном пиджаке, знакомивший друг с другом всех и каждого, Корелли с девушками, Грин, в одиночестве орошающий дорогую газонную траву, кровь Рейнолдса…

И среди этой мешанины… игра (было ли это игрой?) Гейл Маккиннон. Ее временами вспыхивающая юношеская и одновременно зрелая чувственность. Приглашение и отказ. Вспомни и пожалей об утерянной красоте Натали Сорель, постарайся забыть Дэвида Тейчмена, смерть, таившуюся под студийным париком.

Крейг неловко заерзал. Похоже на традиционную рождественскую вечеринку в офисе. С той разницей, что в обыкновенных конторах такие вечеринки не устраивают дважды в неделю.

Послышался тихий стук в дверь. Стук, которого он почти ожидал. Крейг встал, накинул халат и открыл дверь.

В тускло освещенном коридоре стояла Гейл Маккиннон.

— Входите, — сказал он.

Он смутно понимал, что за окном уже рассвело, но никак не мог проснуться. Кто-то мерно дышал рядом, где-то разрывался телефон.

Не двигаясь и не открывая глаз, в тщетном старании оттянуть начало дня, он пошарил по прикроватному столику и ощупью нашел трубку.

Далекий голос, едва пробившийся сквозь помехи, произнес:

— Доброе утро, дорогой.

— Кто это? — невнятно пробормотал он.

— А что, так много людей называют тебя «дорогой»? — пропел тонкий, едва слышный голос.

— О, прости, Констанс, — сообразил он. — Такое впечатление, словно ты в миллионах миль отсюда.

Крейг наконец разлепил глаза и повернул голову. По соседней подушке разметались каштановые волосы. Гейл не мигая смотрела на него: глаза с синими искорками были серьезными, почти мрачными. Простыня почти сползла, и Крейг обнаружил поистине чудовищную эрекцию. Он уже не помнил, когда так возбуждался, и теперь едва подавил идиотский порыв поскорее прикрыться.