Ирвин Шоу - Избранные произведения в одном томе [Компиляция, сетевое издание]

Она резко повернулась и принялась проталкиваться сквозь толпу к бару, где ждал наблюдавший за ними Рейнолдс.

Как легко вызвать чью-то ненависть на всю жизнь! Всего одной неудачной фразой.

Он постарался выбросить из головы Рейнолдса и направился к Натали. Та встала при его приближении. Светловолосая, голубоглазая, с изумительной фигурой, стройными ногами и маленькими ручками, совсем как дорогая кукла, слишком белая, розовая и изящная, чтобы иметь какое-то отношение к действительности. Но Крейг знал ее как женщину отважную, решительную и чувственную.

— Проводи меня в другую комнату, Джесс, — попросила она, протягивая руку. — Самый противный зануда в мире вот-вот вернется с выпивкой для меня.

Она говорила по-английски так безукоризненно, что человек, не знающий о ее венгерском происхождении, мог различить лишь легчайший, почти неуловимый акцент. Немецким, французским и итальянским она владела не хуже. И выглядела ничуть не старше, чем в тот день, когда они виделись в последний раз. Расстались они почти случайно, без взаимных обид и упреков. Ей пришлось сниматься в двух английских фильмах. Ему нужно было возвращаться в Америку. Он так и не видел этих фильмов. Слышал только, что она закрутила роман с каким-то испанским графом. Насколько он помнил, они с Натали не давали друг другу ничего, кроме наслаждения. Может, поэтому и расстались так легко. Она никогда не признавалась ему в любви — еще одна черта ее характера, которой он восхищался.

Держа Крейга за руку, Натали поплыла к библиотеке. На ее пальце сверкал огромный бриллиант. Когда они встречались, у нее вечно не было ни гроша, она закладывала драгоценности, а он одалживал ей деньги.

— Ты, как обычно, блистаешь, — улыбнулся он.

— Знай я, что здесь будет Люсьен Дюллен, — пожаловалась она, — в жизни не пришла бы. Всякой, кто награжден такой внешностью, как она, следует мешок на голову надевать, когда она появляется среди пожилых женщин.

— Чушь, — отмахнулся Крейг. — Тебе-то чего бояться? Ты еще повоюешь!

Они уселись на кожаный диван. В комнате больше никого не было, шум голосов, музыка и разговоры слились в невнятный гул.

— Дай мне глоточек твоего шампанского, — попросила она.

Он вручил ей бокал, и она жадно осушила его. Крейг вспомнил, что у нее всегда был неуемный аппетит.

Натали отставила бокал.

— Ты так и не позвонил, — упрекнула она.

— Слишком поздно вернулся.

— Я очень хотела поговорить с тобой! А на следующий вечер вокруг было слишком много народа. Как ты?

— Жив еще.

— О тебе совсем ничего не слышно. Я справлялась.

— Веду растительную жизнь.

— Не похоже на того Джесса Крейга, которого я знала.

— Просто остальные слишком уж деятельны. Если бы мы месяцев шесть в году оставались в бездействии, результат был бы куда лучше. Я решил на некоторое время слезть с карусели. Вот и все.

— Я каждый раз тревожусь, когда думаю о тебе, — вздохнула она.

— А ты часто думаешь обо мне?

— Нет, — засмеялась она. У нее были маленькие, ровные, очень белые зубки и узенький розовый язычок. — Только когда в голову лезут непристойные мысли.

Он вспомнил, что в постели, перед тем как кончить, она всегда просила: «Трахай меня, трахай же!»

Он всегда находил ее неправильный выговор очаровательным.

Она многозначительно стиснула его руку.

— Сколько же лет прошло… пять?

— Скорее шесть-семь.

— Ах, не напоминай мне. Ты такой же проказник, как всегда?

— О чем ты?

— Я видела, как ты разговаривал с той прелестной девушкой. Она буквально висла на тебе.

— Она репортер.

— Нынче всякая женщина опасна, — объявила Натали. — Даже репортеры позволяют себе та-а-ак выглядеть!

— Это просто неприлично, — возразил он. Шутки Натали отчего-то больно царапнули его, вызвав чувство неловкости. — Она так молода, что годится мне в дочери. А как ты? Где твой муж?

— Он пока мне не муж. Я все еще стараюсь захомутать его.

— Ты же сама сказала, что выходишь замуж.

— И поверю в это, лишь когда он наденет мне кольцо на палец. Подумать только, не нужно вставать в пять утра, чтобы сделать прическу и загримироваться! Никаких оскорблений со стороны слишком темпераментных режиссеров. Никакого любезничанья с продюсерами.

— Я был продюсером, — напомнил он, — и ты любезничала со мной.

— Не только потому, что ты был продюсером, дорогой. — Она снова сжала его руку.

— Так или иначе, где же твой будущий супруг? Если бы я намеревался на тебе жениться, не позволил бы разгуливать одной в таком месте накануне свадьбы.