Ирвин Шоу - Избранные произведения в одном томе [Компиляция, сетевое издание]

— Потому что чаще всего я вижусь с мужем в больницах, клиниках, бог знает где; стоит ему услышать об очередном враче, придумавшем новый метод лечения или спасшем кому-то жизнь, как он мчится к нему… Когда же он дома, я превращаюсь в сиделку. Я умоляю его отвезти меня домой, а он вечно обещает: «Хорошо, дорогая, возможно, в следующем году мы поедем туда». Он там родился…

— Я знаю, — перебил ее Майкл. — Элсуорт мне говорил.

— …но сейчас он не в силах провести в Австрии больше двух недель. Он говорит — это умирающая страна, ему там жутко.

В конце концов в душе Майкла проснулось сострадание — то ли к этой едва не плачущей женщине, которая, возможно, разыгрывала спектакль, то ли к ее обреченному мужу — этого он и сам не знал.

Он подался вперед и коснулся ее прохладной, неподвижной, податливой руки.

— Я постараюсь не спешить, не отставать, не предъявлять чрезмерных требований, — сказал Майкл.

Он уже сам не понимал, играет он или на самом деле хочет ее утешить.

— Вы обещаете? — страстно прошептала миссис Хеггенер, взволнованно дыша.

— Да.

— Посмотрим, — резко сказала она, отдернула руку, вскочила и бросилась к двери.

Сбитый с толку Майкл взглянул на нее и подумал: «Что все это значит?»

Миссис Хеггенер остановилась у двери, толкнула ее, и она со щелчком захлопнулась. Высоко держа голову, хозяйка гостиницы повернула лицо к Майклу, вытащила из прически заколку, и пепельные волосы, отливающие медью в свете камина, рассыпались по плечам и упали на грудь.

— А теперь, — сказала она, серьезно глядя на Майкла, — погасите, пожалуйста, свет.

Внешность Евы таила в себе обман. При таком росте и узком лице, решил Майкл, у Евы должно быть худощавое, угловатое тело, которое скрывалось под свободным черным платьем. Но теперь он увидел, что его линии отличаются плавностью. Оно было вскормлено на венских пирожных и густом горячем chaucolat mit schlag [70] шоколад со взбитыми сливками ( нем .). из лучших confiseries [71] кондитерские ( нем .). старой столицы австро-венгерской империи.

Аскетическое лицо также оказалось иллюзией. В ее вкусах и поведении не было ничего аскетического. Майкл наслаждался возвращением мужской силы и охотно шел навстречу требованиям искушенной Евы. На балах при дворе, должно быть, одна из ее бабушек вела за собой в турах вальса своего кавалера, а не наоборот. Уткнувшись в душистые волосы Евы, Майкл вдруг подумал: «Видела бы меня сейчас физиотерапевт».

Он не имел понятия о том, сколько времени прошло до того момента, когда она откатилась в сторону и вытянулась рядом с Майклом, положив на него ногу. Ева удовлетворенно вздохнула.

— Еще один способ забыться, — сказала она. — Возможно, лучший.

Он с досадой отметил, что она воспринимает его как партнера по спорту, и это ему не понравилось. Теплота, подумал Майкл, ей не свойственна.

— Надо же, все европейцы твердят, что американцы не умеют заниматься любовью. И я их слушала. — Усмехнувшись, она придвинулась к Майклу и поцеловала его в шею под ухом. — Ты сказал, что останешься по крайней мере до конца сезона. Если понравится. Тебе понравилось?

— Весьма.

Она снова усмехнулась:

— Это по-американски. Лаконичный стиль янки. Синдром Гари Купера. Австриец сейчас полчаса декламировал бы мне Гейне или Шиллера.

— К сожалению, я ничего не знаю наизусть из Гейне и Шиллера. Следующий раз я попробую вспомнить Йитса. «Я стар и сед…»

— Ты вовсе не так стар и сед, как думаешь.

— Сегодня — да.

Знала бы она, что он пережил с того момента, как они с отцом Трейси едва не утонули возле Лонг-Айленда!

— Сегодня — да, — задумчиво повторила Ева. — Я воспринимаю это как комплимент.

— Это действительно комплимент.

— Какой, по-твоему, сейчас час?

— Четверть после блаженства, — ответил он, и Ева снова удовлетворенно усмехнулась.

Майкл догадался, что она привыкла слышать любезности от мужчин. Он потянулся к часам, лежавшим на тумбочке, и уставился на светящийся циферблат.

— Двадцать минут пятого.

— Mein Gott [72] Боже мой ( нем .). . Скоро появятся горничные. Им не следует видеть хозяйку дома, покидающую номер гостя в таком ужасном виде.

Ева быстро поднялась с кровати и торопливо оделась, но волосы оставила распущенными, затем подошла к Майклу и поцеловала его.

— Ты — чудо, — сказал он.

— Леди старалась, — произнесла она, снова поцеловала его и тихо добавила: — Du. Du.

— Что это значит?

— Ты, — сказала Ева. — Ты. Единственное число, второе лицо.