Ирвин Шоу - Избранные произведения в одном томе [Компиляция, сетевое издание]

Он покачал головой.

— Я не могу жить с кем-то другим, — еле слышно прошептала она. — По крайней мере пока. И с тобой я тоже не могу жить. — Она с трудом улыбнулась. — Чудесное положение, правда?

Он взял ее руку, поднес к губам и поцеловал.

— Не говори ничего, — попросила она, — ты сейчас очень слаб, я тоже чувствую себя неважно. Лучше не спешить и идти каждому своей дорогой. Помни, доктор советовал избегать физического и умственного переутомления и эмоциональных стрессов.

— Доктора у меня уже вот где сидят…

Она усмехнулась:

— Представляю. Ты можешь их не слушать, но позволь мне это делать.

Такси остановилось у гостиницы, Трейси презрительно посмотрела на входную дверь.

— Лучше места ты не мог найти?

— Работа в двух шагах, — объяснил он. — Зайдешь выпить?

Трейси поколебалась мгновение.

— Нет, — ответила она, — боюсь, это чревато стрессом.

Он захлопнул дверцу такси и пошел к столику за ключом. Его ожидала пачка корреспонденции, но Майкл попросил портье все выбросить. Он не хотел читать письма.

— Слышал, что с вами стряслось, мистер Сторз, — сказал портье. — Какой кошмар!

— Это самое счастливое событие моей жизни, — бодро отозвался Майкл.

Портье проводил его удивленным взглядом, Майкл пересек холл и вызвал лифт.

Когда он вошел в номер, ему показалось, что там пахнет, как в склепе. Он распахнул окно настежь и стал перед ним, глубоко вдыхая холодный воздух. Повернулся лицом к комнате. Если в первый момент, когда Майкл открыл дверь, мебель дрожала у него в глазах, то сейчас он видел все ясно и отчетливо. Он прошел в ванную, зажег свет и посмотрел в зеркало. Увидел там только одно лицо. «Я победил», — сказал себе Майкл.

Двумя днями позже, упаковав большую часть своих вещей в чемодан и оставив его в подвале гостиницы, Майкл сел в «порше» и поехал на север. Был ясный ветреный день. Впереди высились горы, а на полях уже белели пятна снега.

Он миновал границу Вермонта и остановился, чтобы перекусить, в местечке, знакомом ему еще с той поездки в Грин-Холлоу, которую он совершил четырнадцать лет назад. В старой чистой гостинице колониального стиля пахло дымком и лимонной политурой для мебели, а залитый зимним солнечным светом ресторан прорезали причудливые тени деревьев. За столиками сидело всего несколько человек — пожилая пара и трое молодых людей, которые говорили о недвижимости, и по обрывкам их беседы Майкл решил, что это бизнесмены из соседнего городка. Ни сегодня, ни в обозримом будущем Майкла не ждали деловые обеды, поэтому он заказал мартини и стал медленно потягивать его в ожидании блюд, чувствуя себя школьником, который по случаю отличной погоды решил прогулять уроки.

Корнуолл воспринял новость лучше, чем ожидал Майкл. Когда Сторз сказал старику, что собирается покинуть Нью-Йорк, Корнуолл огорчился, но отнесся к его решению с пониманием.

— Все от чего-то бегут, — заметил он. — Выдерживают немногие. Счастья тебе. Сколько ты у нас проработал?

— Двенадцать лет.

— Я тут тридцать, — сказал Корнуолл, — и пока никуда не бегу. Правильно делают в университетах. Каждые семь лет человеку предоставляется отпуск на год. Зарядить батареи. Вот что я тебе скажу — считай это годичным отпуском. Без сохранения содержания. — Он чуть заметно улыбнулся. — Но когда он кончится, ты сможешь вернуться, и мы ни о чем тебя не спросим. Твое место останется за тобой.

— Я не уверен, что вернусь.

— Позвони мне через двенадцать месяцев, — сказал Корнуолл, взял из бара бутылку и налил обоим виски. Впервые Майкл пил со стариком в конторе.

— За тебя! — Корнуолл поднял бокал. — Не ввязывайся больше в драки.

В кабинете Корнуолла было так же тепло и душно, как у Майкла. Распахнуть окна не мог даже хозяин. Попрощавшись, Майкл с облегчением вышел на улицу и вдохнул почти по-зимнему холодный воздух.

Любуясь в одиночестве голыми деревьями, черневшими на фоне тонкого снежного покрова, Майкл ел тушеную солонину с овощами — гостиница славилась этим блюдом — и удивлялся Корнуоллу, сумевшему остаться живым и человечным после тридцати лет, в течение которых он пять раз в неделю поднимался на свой тридцать шестой этаж.

В сумерках под ровное урчание «порше» Майкл въехал в окрестности Грин-Холлоу. Из приемника, настроенного на волну какой-то станции в Новой Англии, лилась мелодия «Полета валькирий» в исполнении симфонического оркестра. Он улыбнулся и придавил педаль газа. Старый добрый Вагнер, подумал Майкл, задолго до автомобильной эры сочинил музыку, будто специально предназначенную для дороги.