Ганс Фаллада - Один в Берлине (Каждый умирает в одиночку)

– Так точно, господин обергруппенфюрер! – И торопливо, прежде чем снова разразится ор, Эшерих выдавил: – Но я взял того, кто распространял открытки. Мне так кажется, по крайней мере.

Это сообщение несколько смягчило Пралля. Осоловелым взглядом он посмотрел на комиссара и сказал:

– Приведите его сюда! Уж мне-то он скажет, кто дал ему открытки. Я ему покажу, где раки зимуют, – я как раз в ударе!

Секунду Эшерих колебался. Он мог бы ответить, что этот человек еще не на Принц-Альбрехтштрассе и он его доставит – вправду доставит, с улицы или из квартиры, с помощью агентов. Или спокойно подождет, пока обергруппенфюрер проспится. А тогда, вероятно, все позабудет.

Но не таков был Эшерих, на своем полицейском веку он всякого навидался, труса не праздновал, всегда действовал смело, вот и сейчас смело произнес – будь что будет:

– Я его отпустил, господин обергруппенфюрер!

Рев… нет, бог ты мой, поистине звериный рык! Пралль, обычно в самом деле весьма вежливый для начальника, настолько забылся, что схватил комиссара за грудки и принялся трясти, выкрикивая:

– Отпустил? Отпустил? Знаешь, что я с тобой сделаю, мерзавец? Посажу, в кутузку закатаю! Погоди, вот подвешу тысячеваттную лампочку тебе на усы, на эту твою собачью какашку, и спать не дам, прикажу бить тебя смертным боем, чтобы глаз не смыкал, гаденыш…

Так продолжалось еще довольно долго. Эшерих терпел тряску и брань, помалкивал. Пожалуй, даже к лучшему, что он выпил. Слегка оглушенный арманьяком, он воспринимал происходящее смутно, точно сквозь сон.

Ори-ори, думал он. Чем громче орешь, тем скорей охрипнешь. Давай, показывай старику Эшериху, где раки зимуют!

В самом деле, наоравшись до хрипоты, Пралль оставил подчиненного в покое. Налил себе еще арманьяка, злобно посмотрел на Эшериха и просипел:

– А теперь извольте доложить, почему вы сделали такую чудовищную глупость!

– Прежде всего разрешите доложить, – тихо сказал Эшерих, – что за этим человеком постоянно наблюдают двое опытных полицейских агентов. Думаю, рано или поздно он навестит своего заказчика, автора открыток. Сейчас-то он твердит, что знать его не знает. Пресловутый таинственный незнакомец.

– Уж я бы вытряс из него имя. Слежка слежкой – а вдруг они его упустят?

– Нет! Эти не упустят! Лучшие люди с Алекса!

– Ну-ну! – Однако, судя по всему, гроза миновала, Пралль вернулся в хорошее настроение. – Вы же знаете, я не терплю самоуправства! И предпочел бы держать этого типа в своих руках!

Ты бы предпочел, думал Эшерих. И через полчаса выяснил бы, что он не имеет к открыткам ни малейшего касательства, и опять бы начал трясти меня…

Вслух он сказал:

– Он запуганный мусорный мужичонка, господин обергруппенфюрер. Сказать по правде, заячья душа. Будете его мордовать, он со страху врать примется, все, что вам угодно, подтвердит, все признает, и мы отправимся по сотне ложных следов. А так выведет нас прямиком на автора открыток.

Обергруппенфюрер рассмеялся:

– Ах вы старый хитрец, давайте-ка тяпнем еще по единой!

Они выпили.

Обергруппенфюрер испытующе посмотрел на комиссара. Вспышка гнева явно пошла ему на пользу, слегка отрезвила.

Он призадумался, потом сказал:

– Насчет протокола, ну, вы знаете…

– Так точно, господин обергруппенфюрер!

– …распорядитесь сделать для меня несколько копий. А пока спрячьте ваше гениальное творение. – Оба ухмыльнулись. – Чего доброго, еще и в арманьяк угодит…

Эшерих сунул протокол в папку, а папку – в портфель.

Между тем начальник покопался в ящике письменного стола и вернулся к нему, держа руку за спиной.

– Скажите-ка, Эшерих, у вас уже есть Крест за военные заслуги?

– Никак нет, господин обергруппенфюрер!

– Ошибаетесь, Эшерих! Вот он! – Пралль неожиданно выбросил вперед спрятанную за спиной руку – на ладони лежал орден.

Комиссар был так ошеломлен, что только и сумел пролепетать:

– Господин обергруппенфюрер! Я не заслужил… У меня нет слов…

Пять минут назад, во время взбучки, он ожидал чего угодно, даже пяти суток ареста в бункере, но чтобы ему сразу после этого вручили Крест за заслуги…

– …Покорнейше благодарю.

Обергруппенфюрер Пралль наслаждался растерянностью награжденного.

– Что ж, Эшерих, – сказал он. – Вы же знаете, я не такой. И в сущности, вы действительно весьма дельный сотрудник. Просто иной раз нужно вас слегка пришпорить, не то заснете. Давайте-ка еще выпьем. Ваше здоровье, Эшерих, за ваш орден!