Софи Вёрисгофер - Из Лондона в Австралию

Весть о событии быстро разнеслась по улицам и площадям, и каждый встречный предупреждал другого: «вербовщики, вербовщики!»

В гавани стояла удручающая тишина, и только волны с шумом бились о военные суда, черневшие в густой темноте. Из других улиц, освещая дорогу фонарями, двигались такие же процессии, с проклятиями и рыданиями, надрывавшими душу.

Лейтенант Фитцгеральд положил руку на плечо Антона. – Мужайтесь, мой бедный юноша, – сказал он дружески, – все это не так ужасно, как кажется сейчас!

На корабле «Король Эдуард». – Тристам. – Посадка на корабль преступников. – Поднятие якоря. – Лодка в открытом море. – Сын лорда. – Антон и Аскот. – Вода на корабле. – Ключ для бунтовщиков.

С корабля «Король Эдуард» спустили веревочную лестницу и по ней начали принимать по одиночке завербованных новобранцев. Они шли, пошатываясь, как пьяные, мутным взором озираясь по сторонам. За невинное желание отдохнуть в трактире и послушать рассказы о новых колониях они платились теперь принудительной поездкой за море, на противоположный полюс земного шара, сознавая, что если им придется вернуться когда-нибудь на родину, то, во всяком случае, не раньше, чем через год.

Один оставлял в Англии жену и детей, которые напрасно ждали его дома, другой лишался предприятия, дававшего ему средства к жизни, и мог вернуться на родину нищим. Между этими новобранцами были и молодые, и старые, люди из низших слоев и из более высших, и такие, которые с бессильным бешенством возмущались против насилия, и такие, которые униженно молили своих притеснителей о помиловании; иные пытались подкупить унтер-офицеров деньгами, чтоб вернуть себе свободу, другие ссылались на болезни. Человеческое отчаяние выражалось здесь, во всех видах и формах, одинаково не вызывая ни в ком ни малейшего сочувствия.

Всего более возмущался и шумел тот, который выражал свои чувства по-немецки. – Я не англичанин, кричал он, – со мной нельзя поступать, как с англичанином!

Много раз повторивши этот протест, он перешел к ругательствам и старался возмутить своих соседей. «Ведь это собаки, – кричал он, – это негодяи! Они хуже дикарей! Когда какому-нибудь шейху нужны деньги, он бомбардирует один из подвластных ему городов или держит его в осаде, пока подданные не заплатят ему дани, а англичане не довольствуются этим, они захватывают всего человека, – это убийцы по ремеслу. Неужели мы все это будем терпеть, ребята?»

– А вы, небойсь, знаете средство, как освободить нас?

Глаза немца вспыхнули. Так внезапно вспыхивают глаза лисицы, когда она сразу нападает на верный способ овладеть добычей.

– Выслушайте меня, – сказал этот человек, весь покрытый ранами и синяками. – Выслушайте меня, товарищи.

– А как ваше имя? – спросил кто-то.

Оборванец провел рукой по лбу. – Тристам, отвечал он, помолчавши.

– Ну, господин Тристам, что же вы придумали? Что можем мы сделать?

– Пока ничего, – был ответ. – Но в открытом море много.

– А! да только тогда мы будем далеко от Англии и не будем в состоянии вернуться. Ваш план ничего не стоит.

– Дайте мне рассказать, – сердито возразил Тристам. – Когда мы будем хозяевами корабля, разве не в нашей власти будет высадиться в каком угодно месте?

Насмешливая улыбка мелькнула на бледных лицах окружающих. – Да, когда мы будем хозяевами корабля! Только голыми руками трудненько этого добиться.

– Знаю. Но у нас есть хорошие союзники; вы об этом не подумали?

И Тристам многозначительно указал на железную решотку, окружавшую корабельную тюрьму. – Преступники, – прошептал он. – Эти несчастные по чужой воле едут истреблять дикарей и диких животных… неужели вы думаете, что они не предпочтут распорядиться своей судьбой иначе?

– Вероятно!

– Значит, у нас с ними интересы одни и те же… не правда-ли?

Новобранцы переглянулись.

– Вот это молодец, – сказал кто-то.

– Во всяком случае смельчак!

– Потише! – остановил их польщенный немец. – До этого еще далеко, но настанет день, и мы сделаемся хозяевами корабля.

– Так вы думаете действовать за одно с арестантами! – спросил один из слушателей. – Устроить настоящий бунт?

– Конечно. Храбрым Бог владеет.

– Да не саии-ли вы сначала кричали, что есть мочи?

– Так это на первых порах… у каждого есть нервы.

На этом разговор был прерван появлением боцмана с кожаной плетью, которою он начал разгонять их в разные стороны, смотря по тому, кто куда назначался. Молодые и сильные были отобраны для военной службы, остальных роздали в помощь заведующим кухней, арестантской, лазаретом и хозяйством.