Фрэнсис Фицджеральд - Мордобойщик

Он умолк, а зал дружно вздохнул, как будто все затаили дыхание, ожидая, чем же дело кончится. Даже судья, и тот судорожно вздохнул, ну а все три дамы на свидетельских местах сразу затараторили, и голоса их становились все пронзительней, все визгливей и все громче... Судья еще раз со всей силы грохнул молотком по столу.

– Чарльз Стюарт, – чуть повышая голос, спросил судья, – это все, что вы хотели сказать в свое оправдание? Вы ведь подняли руку на женщину, и столь почтенного возраста!

Чарльз Стюарт сильно втянул голову в плечи, будто хотел спрятать ее в своем тщедушном теле.

– Да, сэр, я все сказал, – еле слышно пробормотал он.

Миссис Робинсон вскочила с места.

– Вы слышите, ваша честь! – взвизгнула она. – Он не только поднял на меня руку! Он еще и лжец, жалкий грязный врунишка. Он только что сам заявил при всех, этот грязный, жалкий...

– Тише! – вскричал судья громовым голосом. – Я веду это разбирательство, и я сам в состоянии сделать соответствующий вывод!

Последовала пауза.

– Оглашается решение суда в отношении Чарльза Стюарта... э-э, – он помешкал, заглянув в протокол, – Чарльза Дэвида Стюарта, проживающего на Западной Двадцать второй улице, дом двести двенадцать.

Зал притих. Начинающий репортер подался вперед в надежде, что приговор будет не слишком суровый – скажем, несколько дней тюрьмы на острове посреди Гудзона, – чтобы избавить парня от денежного штрафа.

Судья откинулся назад в своем кресле и сунул большие пальцы под складки черной мантии.

– Обвиняемый оправдан, – сказал он. – В иске отказано.

Выходя из здания суда, тихий невзрачный Чарльз Стюарт зажмурился от солнечного света и на секунду задержался на пороге, воровато оглядываясь назад, словно боялся, что произошло какое-то недоразумение, судья просто ошибся. Посопев немного – нет, не из-за насморка, а по неким не очень понятным причинам, заставляющим нас хлюпать или шмыгать носом, он медленно двинулся прочь, ища глазами ближайшую станцию подземки.

Остановился у газетного киоска, купил утреннюю газету; затем поезд подземки повез его к югу, на Восемнадцатую улицу, там он вышел и, прошагав некоторое время, теперь уже на восток, добрался, наконец, до Третьей авеню. Тут он и работал – в ресторане, открытом и днем и ночью, построенном из стекла и отделанном декоративной белой плиткой. Тут он просиживал за конторкой всю ночь до рассвета, принимая деньги и подсчитывая суточную прибыль владельца этого заведения, мистера Кушмиля. Именно здесь, в нескончаемые ночные часы, его взгляд – достаточно было слегка повернуть голову – всегда находил накрахмаленный полотняный фартучек мисс Эдны Шеффер.

Ей было двадцать три года, у нее было милое, нежное личико, но волосы являли яркий пример того, как не стоит пользоваться хной. Ей это было невдомек, потому что все ее знакомые только так хной и пользовались, видимо, поэтому ее не смущало, что ее волосы были почти красными.

Чарльз Стюарт давно уже привык к этому цвету – и, возможно, вообще никогда не замечал, что они какие-то не такие. Его куда больше притягивали ее глаза, а еще белые руки, проворно разбиравшие груды тарелок и чашек, на самом деле просто созданные для игры на рояле. Однажды он чуть не пригласил ее в театр – на дневное представление, однако когда она подошла к нему с усталой, но задорной улыбкой на чуть приоткрытых губах, то показалась ему такой прекрасной, что он сразу оробел и промямлил какую-то чушь.

Сегодня он явился на работу непривычно рано вовсе не ради Эдны. Он хотел встретиться с мистером Т. Кушмилем, узнать, не выставил ли тот его вон, поскольку прошлой ночью на работу он не явился, он сидел в тюрьме. Мистер Т. Кушмиль стоял у прозрачной стены и с мрачным видом глядел наружу через толстое листовое стекло, и Чарльз Стюарт приблизился к нему с самыми дурными предчувствиями.

– Где был? – поинтересовался Т. Кушмиль.

– Кое-где, – уклончиво ответил ему Чарльз Стюарт.

– Значит так: уволен!

Стюарт вздрогнул и поморщился:

– Прямо сейчас?

Кушмиль вяло выкинул обе руки.

– Если хочешь, поработай два-три дня, пока я найду кого-то. А после, – он сделал жест, будто что-то выкидывал, – чтоб духу твоего тут не было...

Чарльз Стюарт устало кивнул. Он был на все согласен. И в девять вечера, после нескольких часов, заполненных воспоминаниями о предыдущей ночи, которую Чарльз провел в обществе полицейских, он вышел на работу.

– Здравствуйте, мистер Стюарт, – сказала Эдна Шеффер, медленно приблизившись к его конторке, явно заинтригованная. – Что у вас стряслось прошлой ночью? Может, в участок забрали?