Михаил Самарский - Как Трисон стал полицейским, или Правила добрых дел

– Да отпусти же ты, скотина, – орал стрелок. – Больно же!

Я рычал и не отпускал. Мне хотелось в этот момент сказать негодяю: «Больно? Так ты только что стрелял в человека. Несколько секунд назад тебе больно не было?»

Я услышал приближающиеся голоса сослуживцев Максима.

– Макс! – кинулся к нам молодой полицейский. – Макс!

Максим не отвечал. Преступника уложили на землю лицом вниз, надели на него наручники, по рации вызвали «Скорую помощь». Неотложка приехала в течение нескольких минут. Макса увезли в больницу, а меня по распоряжению начальника отдела отправили со старшим лейтенантом Олегом Литвиновым домой.

«Место встречи изменить нельзя» – отличный фильм о буднях милиции. Смотрели? Если нет, рекомендую. Хотя там есть и спорные вопросы.

Но вспомнил я этот замечательный сериал по другому случаю. Через некоторое время мы утром все встретились у больницы – приехали Андрей Максимович с Анной Михайловной, Роза Андреевна с Рашидом Рифатовичем, Оксана со своими родителями. Ну и я, конечно. И только наша Катька осталась в садике. Но это и правильно. Потом, со временем, все узнает. Женщины всхлипывали и опускали заплаканные глаза, мужчины молча прохаживались. Ждали врача. Объявили, что в настоящий момент проводится еще одна операция и о результатах нам сообщат.

Анна Михайловна, не выдержав, начала говорить дочери Розе и будущей невестке Оксане:

– Мне кажется, врачи что-то нам недоговаривают…

– Анна, прекрати, – перебил Андрей Максимович. – Операция незначительная, все будет хорошо.

– Почему они сразу не сказали, что будут еще раз оперировать? – воскликнула мать. – Они не знали?

– Ань, – Андрей Максимович подошел к супруге и обнял ее, – я тебя прошу, давай дождемся уже доктора, ну зачем себе нервы трепать? Разве что-то можно изменить своими предположениями?

– Понимаю, Андрей, все понимаю, – утирая слезы носовым платком, произнесла Анна Михайловна, – но не могу молчать.

– Успокойся, дорогая, все будет хорошо. Вот увидишь.

Анна Михайловна уткнулась мужу в плечо и беззвучно продолжила плакать. Что-то и у меня появилось какое-то волнение. Сначала сказали, что все хорошо, но потом почему-то снова уложили Максима на операционный стол.

– Позвони Малейковичу, – попросила Анна Михайловна.

– А он-то при чем? – возразил Андрей Максимович.

– Он его начальник, может, он знает что-то…

– Анна, он столько же знает, как и мы с тобой, – обнимая жену, сказал мой подопечный. – Зачем мы будем ставить его в неудобное положение?

– Какое неудобное положение? О чем ты говоришь? У меня сын лежит на операционном столе, а ты о каком-то положении…

– Аня, прекрати, я прошу тебя. Пожалуйста, возьми себя в руки.

– Позвони! – настаивала супруга.

– Нет, – ответил Андрей Максимович. – Я ему звонить больше не стану. Я знаю, что в таких случаях хочется сказать: дождитесь врача. Но Владимир не станет мне так отвечать, а потому получится… Словом, Ань, держи себя в руках.

Анна Михайловна снова переключилась на Оксану.

– Оксана, хоть ты на него повлияй, он прислушается к тебе. Пусть уходит с этой работы. Хватит, послужил – и хватит. Пусть другие служат. Я всю жизнь прожила как на вулкане. То с отцом, теперь вот с сыном. Проснусь ночью и лежу, хоть глаз выколи. Поговори с Максимом…

– Хорошо, Анна Михайловна, – заверила Оксана, – обязательно поговорю.

У мужчин складывался совсем другой разговор:

– Андрей Максимович, – говорил зять Рашид Рифатович, – может, и впрямь, Максу завязать с этой работой?

– Ты понимаешь, сынок, – тяжело вздохнул Андрей Максимович, – он ведь не сдастся. В нашей профессии это сделать сложно. Сам посуди: если уходишь, получается, что бандиты тебя запугали, ты поджал хвост и убежал. Нет, Максимка не такой. Он характером в меня. Ты знаешь, сколько раз меня пугали и сколько угрожали? Нет, Рашид, порода у нас не такая – при первой же опасности менять профессию. Мой отец тоже в милиции служил, я продолжил его дело, теперь вот Макс. Да у меня и язык не повернется сказать ему: уходи. Ты что?

– Да я смотрю на Анну Михайловну, как она мучается, – сказал в оправдание Рашид Рифатович.

– Женщины всегда переживают, но… Послушай, ну а если все вдруг так скажут, вот представь себе, в один день все объявляют: мы уходим из полиции, не хотим больше рисковать и тому подобное. Что людям делать? Ты хоть представляешь, какой хаос начнется, если хотя бы на один день убрать из города всех полицейских? Кто защитит твою жену, дочь? Понятно, что ты будешь за них сражаться, но придут пять-шесть человек, что ты с ними сделаешь?