Михаил Самарский - Как Трисон стал полицейским, или Правила добрых дел

Не ожидав такого напора, Олег опустил голову и тихо сказал:

– Максим в больнице, ранен при задержании…

Повисла тишина. Это была та тишина, которую даже самые смелые, самые отважные люди боятся нарушить. Прошло чуть более минуты, но эта страшная пауза показалась вечностью.

– Подробнее! – тихо, но приказным тоном сказал Андрей Максимович.

Анна Михайловна села на стул и закрыла глаза.

– Честное слово, товарищ подполковник, – начал Олег, – подробностей я не знаю. При задержании… в общем… выстрел…

– Стоп, – Андрей Максимович жестом остановил парня и, вынув из кармана мобильный телефон, набрал номер.

– Андрей, – прошептала Анна Михайловна. – Нужно ехать в больницу…

– Терпение, дорогая, – сказал муж и, услышав ответ в трубке, громко произнес: – Але! Владимир Евгеньевич? Да-да, это я, Елисеев Андрей Максимович. Здорово! Володь, только правду… Хорошо? Понял… Да… Ясно… Да ты что? Ясно… Спасибо, друг…

Максимыч дрожащей рукой нащупал свой стул и сел.

– Ну скажи хоть словечко! – взмолилась супруга.

– Одну минуту, – оторвав на мгновение телефон от уха, шикнул Андрей Максимович, но все же добавил: – Живой!

Анна Михайловна, несмотря на радостную новость, все равно расплакалась.

– Так точно, – продолжал разговор по телефону Андрей Максимович. – Спасибо… Давай, Володь, всего доброго.

Хозяин дома отключил телефон, положил трубку на стол и громко позвал меня:

– Трисон, где ты?

«Да вот же я! Где мне быть? Я рядом!»

Я подбежал к Андрею Максимовичу и ткнулся носом в его ногу.

– Ну что, мать? Посмотри на эту собаку. Трисон спас нашего сына. Малейкович сказал, если бы не пес, была бы трагедия. Вовремя схватил стрельца за руку.

«Что было, то было, сейчас расскажу…»

– А что с Максимкой? Что с ним? – держась за сердце, воскликнула Анна Михайловна.

– Врачи сказали, ничего страшного, так, зацепило немного…

– Да у вас все «ничего страшного», – вскрикнула мать, – забыл, как сам в госпитале два месяца провалялся. Тоже было ничего страшного… Всю жизнь только и думаешь об этой вашей работе. Говорила тебе, зачем Макса втягиваешь в это… в эту…

– Спокойно, мать! – прикрикнул глава семейства. – Не паникуй. Ты чего? Прекрати истерику…

– Да нет у меня никакой истерики, – возразила Анна Михайловна, стараясь держать голос твердым, – давай собирайся, поедем в больницу. Где он?

Андрей Максимович тем временем сел прямо на пол рядом со мной и, крепко обняв, все же не выдержал и тоже уронил мне на нос слезу. Я лизнул ему лицо. Обычно он возмущается и утирается, а в этот раз еще крепче обнял меня и поцеловал в нос.

– Спасибо, брат, спасибо тебе. А я хотел вас сегодня отругать. Ты, наверное, и сам слышал? Спасибо, Трисон…

Так что же произошло у нас в тот день? Рассказываю.

Дежурный сообщил, что какой-то хулиган пристает к продавцу в ночном магазине. Ребята по дороге смеялись, шутили, мол, может, влюбился. Максим тоже был в приподнятом настроении. Я, как обычно, дремал рядом с ним. Когда приехали на место происшествия, застали женщину-продавщицу всю в слезах. Оказалось все хуже, чем представлялось. Продавец рассказала, что ночной гость сначала долго выбирал, что ему купить, потом начал задавать какие-то глупые пространные вопросы, скандалить, а когда в магазине не осталось ни одного покупателя, неожиданно наклонился через прилавок и, схватив из кассы деньги, выбежал на улицу.

– Как давно это случилось? Как он выглядит? – спросил Максим.

– Да две-три минуты назад, – утирая слезы, сказала продавец. – Такой сутулый и носатый.

– Так, ребята, он где-то рядом, выходим, – скомандовал Максим и приказал мне: – Трисон, вперед! Ищи, Трисон, ищи!

Мы с Максом обежали вокруг дома, я заметил среди деревьев удаляющегося человека и рванул в его сторону. Максим за мной. Мы быстро нагнали прохожего, Максим окликнул его и попросил предъявить документы. Мужчина без всяких возражений тут же согласился:

– Что-то случилось? – спросил он и полез в карман за документами.

– Да, – ответил Максим и добавил: – Магазин ограбили.

– Разве я похож на грабителя? – усмехнулся мужчина и протянул полицейскому паспорт. Максим уставился в документ, а я вдруг заметил, как в руке мужчины мелькнул пистолет.

Он наставил в упор оружие на Максима, я понял, что сейчас случится беда. У меня в голове, словно молния, мелькнула мысль о том, как однажды наш гость, кинолог Артем, говорил Максиму, что при задержании необходима жесткость. Не раздумывая, позабыв о своей гуманной профессии, я стрелой бросился на преступника и изо всех сил сжал челюсти на его руке. И в тот же самый миг возле моего уха так громыхнуло, что я думал, оглохну навсегда. Я еще крепче стиснул зубы и повис на руке у стрелка. Мужчина выронил из руки пистолет и, с силой пнув меня ногой в бок, закричал, словно я ему оторвал руку. Падая вместе с преступником, я увидел, как Максим присел на землю.