Алексей Свирский - Рыжик

– А больше ничего не надо? – спросил он, пятясь к дверям. Он снова хотел было снять картуз, но вовремя спохватился, что этого нельзя делать, и опять высморкался, благо рука была поднята к носу.

Девушка вместо ответа подала Саньке кусок булки. Рыжик догадался, что его миссия окончена, и вышел вон, спрятав булку за пазуху. Как раз в это время на противоположной стороне улицы показался Не-Кушай-Каши. Рыжик побежал к нему.

– Ты чего?

– Не хочу я быть шабес-гоем, – ответил Санька и опустил голову.

– Почему не хочешь?

– Так. Пойду искать Полфунта…

– Эх ты, чудак мальчонка! – проговорил Не-Кушай-Каши и сокрушенно покачал головой. – Да рази я для своей пользы тебя держу? Иди, пожалуй!.. Только тебе же лучше, ежели что заработаешь на дорогу…

– А почему они молчат? – не зная к чему придраться, пробормотал Санька.

– Кто?

– Да евреи. Только пальцами показывают, что делать надо.

– Опять же ты чудак выходишь! – воскликнул Не-Кушай-Каши. – У них, понимаешь, закон такой, что нельзя словами приказывать. Ну, ступай, ступай, братец, давай делать дело, а привыкнешь – век здесь жить будешь.

Рыжик, понуря голову, отправился на другую сторону улицы.

Когда взошло солнце и первые лучи его облили городок теплом и светом, все проснулось и оживилось кругом. Жители местечка не спеша отправлялись в синагогу. По дороге они напевали что-то про себя и пощелкивали пальцами. На улице появились расфранченные женщины с тяжелыми серьгами в ушах. То там, то сям забегали ребятишки-босоножки. Рыжик стал осматриваться. Нигде ни одного знакомого человека, ни одного русского звука. И опять ему сделалось тоскливо. Он почувствовал себя одиноким, брошенным, никому не нужным.

– Уйду, уйду отсюда, – прошептал Рыжик, которому надоело обходить дома.

Он подходил к переулку, пересекавшему улицу. На углу Санька остановился и устремил глаза вдаль. Сердце замерло в груди юного бродяги: перед его глазами бесконечной лентой легла дорога из города. Он увидал любимую даль, увидал упавший на землю горизонт, море зелени и света, увидал свободный, необъятный простор, и душа у него взволновалась. Не задаваясь никакими вопросами и целями, Рыжик повернул в переулок и быстро зашагал.

Не прошло и пяти минут, как Санька был уже вне города. Там он сел на первый попавшийся камень, снял сапоги, закинул их на плечи и отправился в путь. Чтобы мягче было ногам, он сошел с дороги и зашагал по узенькой травяной тропинке. Лучи солнечные еще не успели выпить всю росу, и Санька охотно купал в ней свои ноги.

Теперь Рыжик почему-то был уверен, что найдет Полфунта. Надежда эта росла и крепла в его сердце, и он бодро, с веселой улыбкой на лице шел вперед, нисколько не жалея, что расстался с Не-Кушай-Каши.

Добрых шесть верст прошел Рыжик по мягкой, узенькой тропинке, пока она не довела его до первого перепутья. Перед Санькой легли три дороги, и он остановился в нерешительности, не зная, по какой из них продолжать свой путь. Он оглянулся. Городка, где он оставил Не-Кушай-Каши, уже не было видно. По обеим сторонам дороги зелеными необозримыми коврами расстилались хлебные поля, а далеко впереди возвышалась темная стена леса. Солнце поднялось уже довольно высоко и пронизывало воздух раскаленными лучами. Рыжик, наверно, дошел бы до леса, если бы не перепутье, захватившее его врасплох. Все три дороги были одинаковой ширины, но вели в разные стороны. Мальчика взяло раздумье: куда идти? Что-то тревожное, неспокойное шевельнулось в груди Рыжика. Очутившись один среди необъятных полей, Санька впервые почувствовал себя маленьким, ничтожным, беспомощным. Ему скучно стало без товарища, и он в первый раз пожалел, что расстался с Не-Кушай-Каши.

До сих пор Саньке никогда не приходилось задаваться вопросом, куда идти: им всегда кто-нибудь руководил. Теперь же, оставшись с самим собою, Рыжик сразу понял, что ходить по земле без цели нельзя. У каждого человека должна быть какая-нибудь дорога, которая должна привести его к известному месту. Рыжик вспомнил, что Полфунта всегда знал, куда и зачем он идет. А вот он, Санька, как слепой, стоит на перепутье, не зная, куда направить свои стопы.

С горя и от нечего делать Рыжик достал из-за пазухи кусок булки и принялся жевать, опустившись на край дороги.

Он ел и думал все о том же. «Вон птичкам людей не надо… Ишь заливаются как!» – думал Санька, подняв к небу рыжую голову. «Они дорогу знают, – продолжал думать Рыжик, флегматично разжевывая булку. – Им весь свет облететь ничего не стоит. Оттого им и не скучно. Всё поют да ноют…»