Алексей Свирский - Рыжик

Долго без оглядки бежал Рыжик. Остановился он только тогда, когда почувствовал, что ноги у него подкашиваются. Весь мокрый, грязный, стоял он на скошенном лугу и едва переводил дыхание от усталости. Тут только Санька вспомнил о приятеле и с беспокойством стал оглядываться и прислушиваться. Было темно. До рассвета оставалось еще много. Рыжик отбежал порядочное расстояние. Никаких голосов, никакого лая он теперь уже не слыхал. Жутко становилось Саньке. Мысль о том, что он может потерять Полфунта, сильно его испугала, и он готов уже был вернуться назад, но темень и бездорожье удержали его.

Положение Рыжика становилось далеко не веселым. Во время отчаянного бега он сбился с пути и теперь сам не знал, где он и что с ним будет. А стоять до рассвета посреди поля, под открытым небом, было тоже нелегко, тем более что он едва на ногах держался от усталости.

«А что, ежели я крикну?» – мысленно спросил себя Санька. И не успел он подумать о последствиях, как из уст его вырвалось имя приятеля:

– Полфунта!..

Сильный, молодой голос Рыжика прорезал тишину ночи и стих. Санька с замиранием сердца стал прислушиваться, но отклика ниоткуда не последовало. После его окрика стало как будто еще тише и темнее. Мальчик обернулся в другую сторону. Под его босыми ногами хлюпала дождевая вода, которую еще не успела впитать земля.

– Полфунта-а!!! – снова пронесся протяжный одинокий окрик Саньки.

Ответа не последовало.

– Дядя Ва-ня-а!!!

На этот раз уже слезы слышались в голосе мальчика, но отклика не было. Измученный страхом и тревогой, Санька медленно поплелся вперед, сам не зная куда и зачем. Не успел он сделать и десяти шагов, как остановился в крайнем удивлении. Ему показалось, что он подходит к той самой деревне, где они с Полфунтом обрели такой неудачный ночлег. Конусообразные хатки темными пирамидами вырисовывались вдали. Рыжик сделал еще несколько шагов, пристальнее стал всматриваться вдаль и тогда только понял, что перед ним не деревня и не хатки, а свежескошенная трава, подвешенная на кольях для просушки. Санька вспомнил, что в прошлом году в одной из таких копен они с Полфунтом прекрасно устроились и провели целую ночь.

Подойдя к первой копне-пирамиде, Рыжик сейчас же нашел отверстие, ведущее внутрь копны. На него пахнуло острым ароматом свежего сена. Этот любимый Рыжиком запах мгновенно нагнал на него сон. Повинуясь неудержимому желанию соснуть на мягком сене, Санька пролез в пирамиду, положил подле себя сапоги и сам улегся на мягкой, свежей траве. Он был рад, что попал в сухое место. Он почувствовал приятную теплоту и решил до утра пробыть в сене. А утром Полфунта его сам найдет.

С последней мыслью Санька сладко уснул.

– Ой-ой, батюшки, ноги отдавил, разбойник! – услыхал Рыжик чей-то голос и проснулся.

В ту же минуту он почувствовал, как что-то живое, теплое зашевелилось под его головой.

Рыжик испуганно вскочил на ноги. В отверстие пробивался утренний свет. Это обстоятельство немного успокоило мальчика. «Хорошо, что ночь прошла», – подумал он.

А между тем в сене шевелился кто-то.

«Не Полфунта ли это?» – мелькнуло у Саньки в голове, и радость нахлынула на него, и сердце его усиленно забилось.

– Кто здесь? Это ты, Полфунта? – спросил Рыжик и замер в ожидании ответа.

– Нет, брат, здесь не Полфунтом, а пудами пахнет, – послышался из-под сена чей-то хриплый незнакомый голос.

В звуках этого голоса Рыжик уловил что-то доброе и простодушное. Но некоторые меры предосторожности он все-таки принял: сапоги и палку взял в руки, а сам пополз к выходу.

– А кто же ты? – снова спросил Рыжик, обращаясь к неизвестному существу, копошившемуся в сене.

– Я кто?.. Я, батюшка ты мой… Ой-ой, спинушку заломило… Я, брат, человек и отставной рядовой, а зовут меня Не-Кушай-Каши… Ох-хо-хо!..

В это время голова говорившего поднялась, и Санька увидал круглое, давно не бритое лицо человека.

– Что, понравилось тебе имечко мое? Хе-хе-хе!..

И круглое лицо засмеялось.

Рыжик невольно улыбнулся, глядя на незнакомца, с трудом вылезавшего из-под сена. Что-то смешливое и добродушное чувствовалось в этом большом, неуклюжем человеке.

– Ну, брат, вылезай, а то нам вдвоем не выкарабкаться отсюда. Того и гляди, шалашик опрокинем.

Рыжик послушался незнакомца и первый вылез из сена, а вслед за ним выполз и его случайный соночлежник.

Вот тут только Санька увидал, с кем имеет дело. Это был большой, неповоротливый человек лет за пятьдесят. Круглая, как мяч, голова его с широким, плоским лицом была коротко острижена. Вздутые щеки были покрыты седой щетиной давно не бритой бороды. Глаза у него были круглые, светло-серые, усы длинные, с коричневым оттенком, брови густые, нависшие. Большие, толстые уши незнакомца особенно как-то выделялись на фоне седой остриженной головы. Эти уши и внутри и снаружи были покрыты мягкой, пушистой растительностью.