Тамара Лихоталь - Одно лето на краю света

Едва взглянув опытным глазом на шхуну, старый морской волк — капитан «Малыша» — сразу же заметил, что судно находится в бедственном состоянии. На его днище скопилась целая лужа воды. Значит, потрёпанная штормовыми волнами шхуна дала течь. Судну грозила серьёзная опасность. Капитан тотчас дал сигнал общей тревоги. Матросы выстроились, все, как один, готовые выполнить приказ капитана. Капитан велел всем стать к насосам и откачивать воду. Насосом была консервная банка из-под тушёнки. Но это не имело никакого значения. Важно было, как работает в таких сложных условиях экипаж корабля. А экипаж был на высоте. Матросы черпали банкой-насосом воду, и вскоре уровень её понизился. И всё же, измерив сапогом глубину воды в трюме, капитан велел команде продолжать работу. Матросы трудились так старательно, что даже вспотели, но работы не прекращали. Вскоре из-под воды показалось днище корабля, и капитан громовым голосом крикнул:

— Молодцы!

— Служу Советскому Союзу! — загремело в ответ.

Корабль, благодаря опытности капитана и слаженным усилиям команды, благополучно пережил смертельную опасность и двинулся вперёд. Вскоре он бы, наверное, достиг порта назначения, но вдруг в небе что-то застрекотало — сначала тихо, потом громче. Капитан взглянул на небо и увидел вертолёт. Вертолёт явно летел на их остров и уже шёл на снижение. И тут капитан, рулевой, матросы и пассажиры, покинув корабль, со всех ног понеслись на заставу к вертолётной площадке. Перебегая через ручей, они зачерпнули в оба сапога воды, но не обратили на это внимания и продолжали мчаться дальше. И всё равно они немного опоздали. Вертолёт уже приземлился.

Когда на остров прилетает вертолёт, встречать его обычно выходят все, кто свободен. Но сегодня народу было особенно много. Неподалёку от вертолёта стояло несколько новых солдат. Выступивший из строя сержант отдавал отцу рапорт. До Жеки донеслись слова: «…прибыли для дальнейшего прохождения службы!» Лица у солдат были не то что хмурые, а какие-то озабоченные. Наверное, каждый из них думал: как придётся им жить и служить на этом далёком острове, какие будут рядом товарищи, каким будет начальник заставы. Стояли возле вертолёта и свои солдаты, почему-то даже те, кому полагалось сейчас отдыхать после ночных дежурств. Сначала всё шло, как обычно: из вертолёта выгрузили продукты и почту, а потом, потом… Из группы солдат, стоявших вокруг, выступили вперёд четверо — Володя Кольчугин, повар Гена, Алёша «золотые руки», как называл его отец, вожатый Дика Юра, которого в шутку товарищи называли Юрочка Снегурочка. Отец подошёл к ним и каждому крепко пожал руку, пожелал счастливой жизни «на гражданке». Мама тоже пожала им руки и пожелала успехов в работе и учёбе и счастья в личной жизни.

К Жеке первым подошёл Володя:

— Ну, давай пять! — Он пожал Жеке руку. — Будь здоров, расти большой! А рисунок, который ты мне подарил, я взял с собой на память.

— А ты куда? — закричал Жека Володе. — А вы куда? — снова закричал он остальным.

— Домой мы, — за всех отвечал Володя.

Домой! Жека и раньше, конечно, знал, что у каждого из его друзей где-то там, как обычно говорят солдаты, «на гражданке», остался дом, в котором его ждут близкие, любимые люди. В последнее время всё чаще и чаще слышал он, как солдаты говорили: «Увольняться в запас», и понимал, что, отслужив положенное время, они уедут с заставы. И всё же, когда он увидел радостные лица уезжающих, ему стало обидно. Обидно и печально. Кто теперь подбросит его высоко-высоко и поймает на лету, как это делает Володя? Кто будет называть «рожками» рожки, как смешно называет их Гена. Кто будет шутливо отвечать Жеке: «Здравствуй, Евгений Борисович!», как это делал Алёша? Кто будет так ласково и серьёзно разговаривать с ним, как Юра? И вообще просто невозможно представить, что вот сейчас все они заберутся в вертолёт и навсегда улетят с острова!

— Старик, ты чего это? — Володя подхватил Жеку на руки. Увидев на его глазах слёзы, он крепко прижимал Жеку к груди и говорил: — Смотри, сколько хороших ребят остаётся на заставе — и Саша, и Женя… И с этими новыми ребятами ты непременно подружишься. А мы будем писать на заставу. Даю честное солдатское!

И снова Жеку обнимали Гена, и Юра, и Алёша. Что-то говорили. И Жека тоже пытался что-то сказать им и улыбнуться на прощанье, но слёзы то и дело набегали на глаза, и он старательно утирал их рукавом рубашки. А мама, хотя и видела это, не сделала ему замечания.