Бенрт Ли - Школьник Свен (из норвежской жизни)

История, подобно живым картинам, двигалась над всеми государствами, он ясно и живо представлял себе их, каждое в отдельности, с изменчивыми очертаниями и границами.

Краткий обзор истории Америки! Это была обычная система ректора Хольста производить внезапные повторения разных отделов истории, а зоркий глаз его открыл, что это было настоящее поприще Свена Бидевинда. Как ни строг и ни неприступен казался ректор, продолжавший покачиваться на кафедре, как ни горд был его белоснежный лоб, Овен чувствовал себя перед ним спокойно и уверенно. То, что он именно теперь спрашивал его таким образом, заставляло Свена надеяться найти суд более справедливый, чем пощечины Свсннингсена.

И краткий обзор сошел благополучно. Ректор прерывал его своими обычными „Вимсс…“ не более двух раз, и Свен получил в журнале одну из крошечных тоненьких единиц ректора.

Урок проходил тихо и медленно; ученики вполголоса рассказывали об американской гражданской войне, а ректор от времени до времени делал свои обычные замечания.

Наконец, раздался звонок, и, задав урок к следующему разу, ректор громко сказал:

— Свен Бугге и Антон Бех, останьтесь в классе, остальные выходите!

Вот оно! Сердце Свена Бидевинда больно сжалось.

Класс опустел. Ректор попрежнему покачивался на кафедре.

— Подойдите сюда оба!

Антон Бех и Свен Бидевинд подошли к кафедре. Антон мрачно и упрямо смотрел перед собой на стену; взгляд Свена, полный страха и ожидания, был устремлен на ректора.

— Адъюнкт Свеннингсен жаловался мне на тебя, Свен! Он нашел вот эти стихи в твоей книге — и ректор вынул бумажку из своего кармана. — Вместо того, чтобы наказать тебя за то, что ты занимаешься посторонними делами во время урока, он одобряет твои стихи, прочитывает их твоим товарищам и хочет сохранить на память. За это ты должен был бы быть благодарным господину Свеннингсену и как его ученик и как поэт. А ты, напротив, ведешь себя по отношению к нему совершенно непростительно и получил за это заслуженное наказание. Вот тебе твои стихи; адъюнкт Свеннингсен все-таки не находит их достойными того, чтобы сохранить их. Возьми.

Ректор протянул бумажку вперед, и Свен красный, как рак, взял ее. Ректор некоторое время молча смотрел на Свена Бидевинда. Внимательный взгляд увидел бы на его тонком лице едва заметную улыбку. Потом он обратился к Антону Беху.

— Ну, Антон, что ты мне скажешь?

Антон Бех вопросительно взглянул на ректора.

— Я слышал, что ты выступал самозванным защитником класса. Ты, может быть, удовлетворишься тем, что я сказал Свену. В таком случае я счастливее господина Свеннингсена, которому ты выдал не особенно лестный аттестат. Благодарю тебя!

Ректор протянул руку. Антон Бех опустил глаза и не трогался с места.

— Дай мне твою руку, мой мальчик! — сказал ректор внезапно изменившимся тоном, так ласково и сердечно.

Антон Бех заставил себя протянуть руку, ректор слегка пожал ее.

— Ну, теперь можете итти оба.

Свен Бидевинд и Антон Бех быстро вышли из класса. Внизу на лестнице Антон остановился.

— Я на хожу, — сказал он Свену, — что твои стихи ужасно хороши, да!

И они пошли дальше к выходной двери. На школьном дворе было, как всегда, шумно и весело. Антон опять остановился.

— Слушай, Бидевинд, — сказал он, — мы ни слова не расскажем остальным из того, что говорил ректор.

— Конечно! — ответил Свен.

— Видишь ли, — сказал Антон, — эти болваны все равно не поймут, что ректор был с нами, собственно говоря, ужасно мил.

— Да, — сказал Свен Бидевинд задумчиво, — он был очень добр. ИI отдал мне стихи.

— И не исключил из гимназии.

И с этими словами оба вышли во двор.

На другой день и в следующие затем дни Свей был очень задумчив.

Он, очевидно, о чем-то размышлял. На третий день после описанного события был опять урок истории. Весь час Свен неподвижно просидел иа своем месте, нс сводя с ректора своего правого глаза и устремив левый на кончик своего собственного носа.

Ректор Хольст. как всегда, стоял, покачиваясь, на кафедре, но Свен в тот день находил в нем что-то особенное.

Когда урок был кончен, Свен в качестве дежурного привел все в порядок, открыл окна, вымыл классную доску, приготовил мел к уроку математики и намочил губку. Когда все было готово, он остановился и посмотрел на кафедру, потом кивнул головой и сказал самому себе:

— Да, ректор, в самом деле, удивительный человек.

По с тех пор гимназия изменилась для Свена. Не резко и не извне.