Лев Разгон - Шестая станция

Может быть, если бы Гриша подольше был в конторе, он бы и узнал точно, что с собой увез предатель. Но Гришу послали на пост, и до утра он стоял у дверей конторы и на вопросы редких прохожих, останавливавшихся у освещенных окон, сурово говорил:

— Значит, дело есть… Проходи!..

Впрочем, через неделю забыли о Фриде, как будто вовсе его не было на свете. И стало спокойнее — Юденича начали оттеснять от Петрограда. И на Волховской стройке улеглась тревога, а Аглая перестала рядиться в яркие платья, и сняли парадные диагоналевые куртки два инженера в конторе. И Гриша перестал стоять с винтовкой по ночам, а днем спать тревожным, непрочным дневным сном в пустом и скучном бараке. И снова он с утра уходил на берег и весь день с багром в руках тащил из воды скользкие, тяжелые бревна и укатывал их в штабеля.

Лето и осень в тот год были жаркие, два месяца дождя не было. Уже август кончался, а все еще было по-летнему жарко, работали без рубах, в перерыв и после работы ребята с визгом залезали в холодную волховскую воду и ныряли под бревна, хватая друг друга за пятки. Солнце с утра всходило в мареве и в мареве заходило, суля на следующий день такую же жару. Возвращаясь с работы, Гриша посмотрел на солнце, уже опустившееся к самому краю дальнего болота. Оно было краснее обычного, горизонт растворился в палевой дымке, и по всей стройке, по всему поселку тянуло щекотавшим в носу терпким дымком.

— Слыхал, комсомолист? — сказал ему, разуваясь, Федосов. — Торф горит. Не иначе — дезертиры подожгли… Пожар учинить — это у них первое дело.

— Ну и дураки! Сюда боятся сунуться, так болото жгут! С лягушками воюют!..

— Сам ты дурак! Ветер-то всегда с болота! А торф — он не сарай, его из кишки не зальешь… Нет, они, дезертиры да беляки, свое дело знают. Бегал ты цельную неделю с винтарем, да и не усмотрел за кем надо…

Утром Гриша, проснувшись, долго не мог понять, где он… Барак был наполнен едким дымом. Такой же дым стоял на Волховском проспекте. Он висел плотной пеленой над всем поселком, над всей Волховстройкой. До выхода на работу было еще далеко, но барак уже весь проснулся, рабочие торопливо одевались.

Дверь барака распахнулась, вбежал Сапронов из рабочкома:

— Всем сейчас же к машинному складу за лопатами! — И тут же выбежал обратно.

Гриша кинулся к складу. Лопат уже не было. Люди хватали кирки, ломы, ведра — все, что было под руками. Цепочки размахивающих руками людей бежали все в одну сторону, к болоту, затянутому сплошным дымом. И сразу же сердце у Гриши учащенно забилось и противный холодок побежал по спине… Там стоял тот самый домик без окон, на котором висел картон с загадочной и грозной надписью: «Взрывоопасно!»

Сотни людей копали узкую и глубокую траншею по краю болота. Они работали молча, ожесточенно, вытаскивая руками упругие кочки и гнилые пеньки. Огонь был уже неподалеку, он на первый взгляд казался беспомощным и невинным. Плотные струйки дыма тонкими жгутами стлались по низине. И, когда ветерок относил их в сторону, видны становились небольшие языки пламени, такие маленькие и вялые, что их можно было затоптать ногами, залить небольшим ковшиком воды… Но этих язычков было много, их было несчетно, они ползли — как белые! — со всех сторон…

Подобранной где-то лопатой Гриша копал, обливаясь потом, задыхаясь от дыма. Даже разгоряченное тело уже чувствовало другое тепло — жаркое, опасное, шедшее от горящего болота.

— Каюк, братцы! Бежать надо, сейчас как рванет — одна пыль от нас останется! — вскрикнул кто-то рядом…

— А ну, давай сюда! Ящики будем таскать!..

Перед ними был взрывник Макеич. Его черные усы повисли, мокрые от пота, запорошенные пылью и пеплом.

— Ну, чего вы? — ожесточенно крикнул Макеич. — Динамит надо перетаскивать, пока время есть!

Люди бросили лопаты и кирки. Они разогнулись, вытирали ладонями пот с лица, но никто не мог себя заставить сделать первый шаг. Гриша бросился вперед. Он больно укололся о проволоку забора, вырвал кол и оттащил проволоку в сторону. Дверь динамитного склада была раскрыта, несколько человек вытаскивали тяжелые ящики и складывали их на землю. Неподалеку стояла запряженная телега, на телеге лежали ящики с динамитом. Лошадь равнодушно отмахивалась хвостом от дыма, как от оводов. Ей было все равно, что возить: навоз или динамит… Обливаясь потом, Гриша вытаскивал из склада ящики и передавал их рабочим.

— А возчик где? — крикнул Макеич. — Куда возчик подевался? Эх, удрал-таки, заячья душонка! Заслабило! — Он повернул голову и увидел Гришу. — О! Комсомольский начальник из Тихвина! Берись-ка за вожжи и вези динамит к реке, по нижней дороге. Вези потише, не тряхнись! Там разгрузят, и сразу же возвертайся!