Лев Разгон - Непридуманное

Лев Эммануилович Разгон родился в 1908 году в Белоруссии. С 1922 года живет в Москве. Окончил исторический факультет МГПИ им. В. Я. Ленина. В 30-х годах начал работать в только что созданном Детиздате ЦК ВЛКСМ — ныне Издательство детской литературы, тогда же начал выступать как критик и публицист.

В 1938 году был арестован и после многих лет тюрем и лагерей в 1955 году освобожден, реабилитирован, восстановлен в партии.

Автор многих прозаических и критических книг — «Шестая станция» (1964), «Один год и вся жизнь» (1973). «Сила тяжести» (1979), «Зримое знание» (1983) и других. В 1988 году журнал «Огонек» опубликовал первый рассказ Л. Разгона из книги «Непридуманное» — «Жена президента», вызвавший большой читательский резонанс.

Субботний летний вечер уже давно начался, и мне бы следовало быть в пути. На свой короткий «уикэнд» я обычно уходил в Вожаель. И уже привык к тридцатикилометровой пешей прогулке от Первого лагпункта до Комендантского. А через сутки — к такой же прогулке назад. Зимой я это расстояние проходил быстро. Зимняя накатанная дорога была тверда, как асфальт, воздух «бодрил», и я преодолевал почти марафонское расстояние быстро и даже без особой усталости. Летом было намного труднее шагать по мелкому зыбучему песку, размолотому колесами грузовиков. И я пользовался любой возможностью найти какую-нибудь попутную машину.

Такая машина стояла перед вахтой и для путешественника выглядела очень соблазнительно. Это был легковой вездеходик — «козлик», сделанный по образцу американского «Джипа». На этой игрушке можно до Вожаеля пролететь за час-полтора. На вездеходе несколько часов назад приехало высокое медицинское начальство: начальник нашего Санотдела привез полковника — заместителя начальника Санотдела ГУЛАГа. Почему бы не попробовать поехать с ним? Все же я вроде бы и вольный, а следовательно, — и ихний товарищ!..

Начальство вышло из вахты и направилось к своему экипажу. Я подошел к начальнику Санотдела лагеря:

— Товарищ майор! Если у Вас в машине есть место, пожалуйста, подвезите меня в Вожаель.

Санотдельский майор был, в общем-то, вполне сносным и даже свойским медицинским администратором. Я на это рассчитывал и не ошибся. Высокий полковник с зелеными петличками и медицинской змейкой был со мной изысканно вежлив. Я уселся позади, рядом с ним, и наш «козлик» попер по песчаным буграм. Майор и полковник продолжали беседу, начатую, очевидно, еще в зоне. В отличие от нашего майора, всю свою послеинститутскую жизнь проведшего в лагерях, полковник в нашем ведомстве был новичком. Он окончил Военно-медицинскую академию, все время служил в армии, но я, конечно, не мог уяснить из разговора двух старших офицеров, почему полковник очутился в ГУЛАГе.

Говорил больше полковник. Он рассказывал о своей фронтовой работе, об интересных встречах. Особо ему посчастливилось на одного подчиненного: он был главным хирургом той армии, где полковник состоял начальником медслужбы. Хирург был зятем Калинина. Это и дало возможность моему соседу по автомобилю познакомиться с самим Михаилом Ивановичем. С Калининским зятем он поехал в командировку в Москву и там был приглашен на дачу, где запросто обедал и собеседовал со знаменитым главой нашего государства.

У полковника от волнения дрожал голос, когда он рассказывал об обаянии Калинина, о его скромности, принципиальности, о великом уважении, с которым к нему относились в стране. Потом он перешел к похвалам его зятю, высказал сожаление о том, что жизнь их сейчас разделила, рассказал майору, что его бывший подчиненный сейчас является армейским хирургом в таком-то месте.

…И тут меня дернул черт!.. Я сказал полковнику, что зять Калинина сейчас является главным хирургом такого-то фронта и находится совсем в другом городе… Полковник некоторое время молчал, потом повернулся ко мне и с убийственной вежливостью спросил:

— Извините, но ОТКУДА ВЫ ЭТО ЗНАЕТЕ?

Это было сказано так, что моя честь не могла такое стерпеть. И я совершенно спокойно ему ответил:

— Мне это говорила его жена, Лидия Михайловна.

Полковник довольно долго молчал, переваривая столь неожиданную информацию, полученную от человека, чье прошлое не оставляло никаких сомнений. Потом он не выдержал:

— Вы меня еще раз извините… Но когда Вам это говорила Лидия Михайловна?..

…Отступать мне уже было почти некуда.

— Недели две назад…