Лев Разгон - Шестая станция

— Это радиво называется, да?

— Радио, а не радиво.

— А как оно сделано? А что в этом ящичке?

— Э, брат, эта штука занятная и не простая. Но если хочешь, можем тебя научить делать эту штуку: она называется радиоприемник…

— И у меня будет такой? Совсем такой? И как захочу, так и буду слушать?

— Да вроде так… Сделаешь и будешь слушать. А захочешь — и еще кому-нибудь сделаешь. Я этот приемник сам сделал. Если хочешь, могу и тебя научить…

— Слушай, Андрюшка! — вмешался Варенцов в разговор Михаила с мальчиком. — До следующего базара целая неделя. Тебе эту неделю все равно как-нибудь надо перебиться. Вот пойди с Михаилом к ним, переночуй у него, приведи себя маленько в божеский вид, чтобы тебя лошади не пугались, а потом начнешь и учиться делать себе приемник. А вечерком еще послушаешь радио — как поют настоящие артисты! Чем черт не шутит! Может, и ты станешь таким, настоящим артистом, будешь там в Москве петь, а мы с Мишкой тебя по радио слушать… Вот будет интересно!.. Миш, веди его в «халупу-малупу» да захвати приемник — пусть парень сегодня послушает…

Михаил отцепил провода от необыкновенного ящичка, взял его под мышку и подмигнул Андрею:

— Айда, Шаляпин, со мной!

По дороге Андрей все порывался спросить, что это за «халупа-малупа», куда они идут, но стеснялся. Но Михаил не держал Андрея ни за руку, ни за ворот, на него и не глядел даже… Андрей решил, что если эта «халупа-малупа» окажется тюрьмой, или милицией, или детским домом, то он всегда успеет смыться — бегать ом горазд, никто его не догонит…

Но «халупа-малупа» оказалась просто-напросто маленьким и очень красивым домиком. Михаил привел его к крыльцу и сказал:

— Прибыли! Сейчас будем выступать! Жди меня…

Через несколько минут он появился с ведром воды, кружкой, с полотенцем на плече, с куском мыла в руке. Увидев на лице Андрея гримасу отвращения, Михаил сурово нахмурил брови:

— Ты не думай, Шаляпин, что я тебя с такими руками близко подпущу к радиотехнике! Да у меня немедленно из строя выйдут все конденсаторы, полетит к черту самоиндукция! Хочешь стать мастером и делать радиоприемники — кончай с этой грязью! Снимай рубаху и штаны, не бойся, тут девок нет, никто тебя не съест! Давай, давай!..

Во всем, что последовало дальше, ничего хорошего не было. Вода была или чересчур горячей или очень холодной, мыло ело глаза до слез. Зажмурившись, беззащитный в своей наготе, Андрюшка стоял под деревом, а быстрые и железные руки его скребли, поворачивали, и все это под поощрительные советы каких-то голосов вокруг:

— Ну, как негр! Вот это грязюка! Ребята, его надобно на веревке в Волхов спустить и два дня отмачивать!.. Где вы такого достали? Ребята, так ведь это Шаляпин с барахолки, я ж его знаю! Ну, хватит вам парня пугать, он уже и так, вишь, ревет…

Когда жесткое полотенце вытерло ему лицо и Андрей открыл глаза, он увидел, что вокруг него стоят человека четыре и со смехом смотрят на то, что с ним делает Михаил.

— Ты смотри, какой красивый парень стал! А он, оказывается, блондин! Он у нас что, новым коммунаром будет?

Но Миша решительно сказал:

— Хватит вам языки чесать! Этого Шаляпина зовут Андрей. Он сейчас будет — вне всякой очереди — слушать радио. Сколько захочет, столько и будет слушать! А уж вы — потом. На тебе, Андрюха, мою рубашку, одевай. Она немного длинновата, ничего, закатаем тебе рукава, штанов вот нет — придется тебе старые одевать. Потом придумаем. Ребята! Что у кого есть пожрать! Сейчас мы этого артиста покормим. А зато, когда он станет знаменитым и будет петь в Большом или Мариинке, всем нам контрамарки обеспечены!..

И действительно, весь вечер Андрей слушал радио. Он сидел в комнате с наушником и слушал все подряд: как мужчины и женщины рассказывали про царизм, капитализм, про то, какая будет погода; они читали стихи и пели дивные и разные песни — веселые и грустные, пели по одному и несколько человек вместе. А то играла только музыка, и это тоже было красиво и грустно… И как это все происходит, как это можно из такого маленького ящика извлекать все эти голоса, мелодии, — все это было совершенно непонятно и интересно до чертиков…

Потом Андрею объяснили, куда ему выходить ночью, ежели понадобится, уложили на чистую настоящую кровать, сетка под ним упруго подскакивала, никогда еще Андрей не спал на такой мягкости! И заснул. Сытый, в тепле.

Как странно закончился этот день!

Утром Михаил разбудил его, накормил, велел идти в клуб и ждать его или Варенцова. Днем отвел в столовую, накормил настоящим обедом… А когда после гудка все пошабашили, пришел к клубу, одобрительно взглянул на Андрея, стоящего у крыльца, и весело подмигнул: