Мария Нарышкина - Вавка

— Скучно?! Ты взяла и отошла. «Я найду себе что-нибудь интересней». Так?

— Нет.

— Постой!

Александра Александровна подошла к книжному шкафу, открыла его и вынула тоненькую книжечку.

— Ты никогда не читала стихов турецкого поэта Назыма Хикмета? Он пятнадцать лет просидел в тюрьме, борясь за счастье своего народа.

Александра Александровна перелистала страницы и прочитала: «Если мое сердце не будет гореть, если твое сердце не будет гореть, если его сердце не будет гореть, кто ж будет бороться за общее дело?»

— Александра Александровна! — Геня встала. — Это неправда. Я же хочу!

— Я верю тебе. Самая большая победа — это победа над самим собой.

— Александра Александровна, что же мне теперь делать?

— Быть со всеми вместе. Всегда.

…Когда Геня ушла, сестры — две старые учительницы, седые, похожие друг на друга и совсем разные, еще долго сидели за столом и говорили.

Вот растет еще одно поколение. Эти будут уже не только строителями, но и членами коммунистического общества. И хотелось бы знать, — какие же они будут, когда вырастут? Будут ли упорны в труде? Будут ли честны во всем до конца?

А Геня после этого вечера, проходя мимо дома, в котором жила Александра Александровна, всегда поднимала голову и смотрела на окна. Сквозь спущенные шторы просвечивал свет.

Гене живо представлялись стопки ученических тетрадей на столе перед Александрой Александровной, книги, карты. Мария Александровна с какой-нибудь работой сидит тут же, у лампы.

О чем они разговаривают по вечерам?

День был серый, тихий. Сыпал мелкий снежок.

Вава первая увидела мальчишек из соседней школы. Всех их она знала наперечет. Они торжественно шествовали по направлению к своей школе. Каждый нес в руках какую-то удивительную штуку, бережно прикрывая ее от снега. Что это были за таинственные предметы в руках мальчишек, всем непосвященным приходилось только догадываться. Но Вава, как всегда, все знала. И сразу ею овладело беспокойство за свой 6-а. Как бы не переплюнули их эти мальчишки из соседней школы!

Мальчишки неторопливо и важно прошли мимо. У Вавиных товарищей вслед им вытянулись шеи, точно по команде.

— Модель гидроплана! — сказал Юра с загоревшимися глазами. — Честное слово, я пропеллер видел!

А Вава таинственным шепотом сообщила:

— В той школе выставка… разных самодельных приборов, моделей…

— Вот это да! — ахнула Ира.

Вава рассвирепела:

— Глаза твои завидущие, руки загребущие, тебе все подавай, что у людей, а сама пальцем не шевельнешь для своего отряда! Или опять захотелось в другую школу?

— Да что я сказала? — попыталась защититься Ира.

— Лучше не оправдывайся. Все понятно, сума переметная. Ничего, ничего, мы тебе мозги вправим, телевизор бродячий! — пообещала Вава. — А ну, скажи-ка лучше, что такое удельный вес?

— Удельный вес?

— Да. Удельный вес.

— Что ты пристала, как смола?

— Ага, не знаешь!

— А, может, знаю!

— Нет, ты вот скажи, скажи, что такое удельный вес вещества?

— На, пожалуйста, только отцепись: вес одного кубического сантиметра вещества, выраженный в граммах, называется удельным весом данного вещества, — скороговоркой выпалила Ира. — Мне скоро этот твой удельный вес во сне сниться будет. Выбрали тебя учебным сектором на свою голову!

Но Вава уже вошла в роль.

— Так. Теперь скажи, что такое горизонтальное направление? Опять забыла?

— Отстанешь ли когда-нибудь от меня или нет? — взорвалась Ира. — Ничего тебе не буду отвечать. Ничего!

— Не имеешь права, — я учебный сектор!

— Чего тебе надо? — взмолилась Ира. — Двоек у меня теперь нет? Нет. Ну и все. От этой Вавки прямо жизни никакой не стало. Ответишь слабо — сам не рад, учительница недовольна, дома ругаются, председатель и звеньевая, конечно, волками смотрят, а тут еще теперь этот учебный сектор с ножом к горлу. И дома от нее нет спасенья. Только высунешь нос в кухню, она уже орет: «Что такое удельный вес?»

Все расхохотались.

В сущности Вава осталась довольна Ириными ответами, но у нее был свой взгляд на перевоспитание двоечников — раньше времени не захваливать.

Вдруг Вава хлопнула себя по лбу.

— Девчонки, идея!

— Ох, и боюсь я Вавиных идей, — созналась Туся.

Но Вава не слушала:

— Идея! — кричала она. — В соседней школе выставка. Так. А мы что, рыжие? Давайте тоже устроим… только не выставку… а такое, что им и во сне не снилось! Еще почище разных Генькиных сидухтов. Выставку, только не так себе — а для маминых подшефных ребят. Ясно? А, может быть, мы еще и сами шефами будем, вместе с маминой фабрикой. Думаете, не примут? Примут. Здорово придумано, а? Это не какая-то там выставка для самообозрения, как в соседней школе! — Вава весело и хитро подмигнула Тусе. — Давай мне еще и культмассовый сектор!