Мария Нарышкина - Вавка

Сейчас Ира почти ненавидела Геню. Она даже была готова отказаться от своей почетной должности помощника командира.

Геня, присев перед ней на корточки, проверяла крепления.

— Ну, готово! Засекаю время! Марш!

Ира тронулась с места.

— На спуске у лодочной станции пни. Осторожней!

Ира не ответила.

Ребята стояли молча. Кто-то прошел вдоль ограды, и шаги гулко прозвучали по пустынной улице.

Поздно.

Таня сказала шепотом:

— Ирка боится.

Геня подумала: «Эта тоже боится».

— Может, мне пойти за ней следом? — предложил Павлов.

Геня возмутилась:

— Это тебе что — игрушки? Пусть переборет страх. А если война? Может, она будет медсестрой или, например, партизанкой. Из-за страха она может людей погубить.

Геня посмотрела на часы: 20 минут прошло. Иры не было.

— Я найду ее, — предложил Павлов.

Геня ничего не ответила. Стрелка на большом, освещенном изнутри, циферблате, чуть заметно вздрогнула и перепрыгнула еще одно деление, — еще минута.

Выждав 5 минут, Геня встала на лыжи…

— Если свистну — выходите на помощь, — сказала она. — Идите по маршруту. Одни пусть начнут маршрут с начала, другие с конца, — друг другу навстречу. Ясно? Будьте готовы, сидухты. — И Геня исчезла в темноте.

— Вот человек, — сказала Таня, не то восхищенно, не то осуждающе, — ей бы генералом быть!

А Геня во весь дух неслась по круговой парковой дорожке. Ей тоже было не по себе. «Почему Ира не вернулась? Что могло с ней случиться?» Гене казалось, что кто-то следит за ней из темной заросли кустарника. За спиной слышались какие-то шорохи… Хотелось броситься со всех ног назад, но за поворотом она вдруг увидела какую-то черную фигуру, копошащуюся на дорожке. Ира! Взметая снежную пыль, Геня сделала крутой поворот и остановилась.

Ира, увидев Геню, заревела громко и сердито.

— Ты ушиблась? — изменившимся голосом сказала Геня и тут заметила, что одна лыжа у Иры как-то странно торчит вбок. — Лыжина сломалась?

— Нога-а-а, — ревела Ира.

— Что ты болтаешь?

Геня решительно стащила с Иры валенок и ощупала ногу.

— Ой, ой, — вскрикивала Ира.

— Растяжение, — определила Геня.

— Нет, сломана, — со злостью сказала Ира, — сломана, говорят тебе.

Геня вложила пальцы в рот и хотела свистнуть, но раздумала.

— Держись за меня и вставай.

— Не буду я помощником и все, — сердито ворчала Ира, вставая.

— Да если бы ты теперь умоляла, — я все равно не оставлю тебя помощником…

— И, пожалуйста, можешь хоть совсем исключить.

Геня несла на плече лыжи, Ира, всхлипывая и прихрамывая, плелась сзади. И вдруг на повороте аллеи показались ребята.

Ира заплакала навзрыд.

— Исключай, хоть сейчас исключай… Можешь… Я и сама не хочу… Только ногу из-за тебя сломала… Тебе что? Тебе хорошо…

Ребята переполошились: «Сломала? Очень больно? Давай понесем!»

— А вы почему здесь? Кто вас звал? — вдруг накинулась Геня.

— Мы же вас искали, — объяснил Павлов.

Остальные хмуро молчали.

— Вам приказано ждать сигнала, а вы ушли. Хороша дисциплина! Нет, так мы не совершим никаких великих дел. На фронте, в разведке, если так поступить, товарищ может поплатиться жизнью.

— Мы-то ведь не на фронте, — защищался Павлов. — А если бы с вами случилось что?

В это время ребята подошли к прежнему своему месту у ограды, и Геня строго сказала:

— Ладно. Все ясно. Кто идет следующий?

Никто не ответил.

Геня обвела всех строгим вопрошающим взглядом. И опять ей никто не ответил.

— Не пойдете? — Геня чуть не задохнулась от гнева и обиды.

— И не пойдут, не пойдут! — зло выкрикнула Ира.

— Вы… вы трусы!

У Павлова сжались кулаки.

— Если ты думаешь, что мы трусы, — запинаясь выговорил он, — ты… дура.

Ребята заговорили разом:

— Думаешь все трусы, только ты одна храбрая!

— И что ты кричишь на нас?

— Мы ведь о тебе и об Ирке беспокоились!

— Командир полка — нос до потолка! Надо еще и человеком быть!

— Из-за тебя я ногу сломала, из-за тебя с Вавкой поссорилась… — выпалила Ира. — Да мы со всем классом раздружились — хватит!

Геня оторопела: ребята против нее!

Озябшими, непослушными пальцами она торопливо связала лыжи. Не сказав ни слова, пролезла на улицу через дырку в ограде. Ребята молча смотрели на нее.

— Геня, а как же теперь сидухты? — вырвалось у Тани.

— Нет больше сидухтов, — голос Гени неожиданно осекся.