Эдуард Веркин - Мертвец

— Вот и хорошо. Здесь мы устроим привал. Расставляйте палатки! Те, у кого нет своих палаток, могут получить в дрезине. Потом будем разжигать костры…

Народ кинулся устраиваться.

У нас своя палатка была. В смысле у Упыря. Какая-то непростая — шедевр финского палаткостроения, одним словом. Я хотел помочь, но Упырь сказал, что он сам разберётся. Во-первых, у него есть инструкция, во-вторых, ему интересно.

Тем лучше.

Я вернулся к линии. Встал на рельсу, повернулся спиной к западу. Загадал: если дойду до ста шагов — всё получится. Рельс был тёплый, кривой и узкий. Маслянистый ещё. Я шагал, покачивась, как балерина на проволоке. Некоторое время у меня получалось, но долго я, конечно, не удержался. Соскочил на пятьдесят седьмом шаге.

Всё равно всё получится. Я упрямо прошёл сто шагов. Потом ещё сто. Потом решил прогуляться ещё немного. Сходил, наверное, на полкилометра, захотелось побыть одному.

Побыл. Посидел на рельсе, птичек послушал, они душевно так пели. Чёрной смородиной подышал — вдоль линии над канавами растекались душистые заросли. Наломал молоденьких веточек, к чаю. Вернулся.

К Катьке. Надо было подойти, холст требовал последнего штриха.

Она разглядывала что-то по карте.

Я улыбнулся.

— Что надобно? — спросила неприветливо. — Мозоль натёр? Пластырь нужен?

— Не, не нужен. Вы на самом деле на провалы не собираетесь?

— Не собираемся. Мы же не дураки. А тебе-то что?

Катька сощурилась.

— Да нет, ничего, я-то во всю эту байду провальную не верю. Денис просто интересуется…

Я кивнул в сторону Упыря. На всякий. Вдруг она забыла, кто такой Денис.

— Я знаю, он к нам подходил.

— Про провалы спрашивал? — как бы невзначай осведомился я.

Катька не ответила.

— Чего-то он как-то… — я покрутил пальцами в районе головы. — Ладно, проехали.

— Что проехали?

— Да ничего. Просто. Ты как думаешь, найдём метеорит?

Катька фыркнула.

— Ладно, — сказал я. — Пойду. Может, в субботу в кино сходим?

— Ыгу, — загадочно ответила Катька. — Вали отсюда.

Упырь ковырялся с бечёвками, стержнями и колышками. Палатку надо было поставить правильно. На самом краю. Специально.

— Подальше от этой дуры, — объяснил я ему.

Упырь понимающе кивал. Только с палаткой у него дело совсем не ладилось, заплёлся в шнурах. Ну, короче, дело не покатило, пришлось мне на помощь ему спешить.

Мы установили палатку рядом с сосной, затем Озеров опять всех созвал, и они рванули на Филькин ручей ловить раков.

А я нет, не хотелось мне, дежурил по лагерю.

Вернулись все уже ближе к сумеркам, раков не добыли, но довольные — о-го-го. Упырь тоже доволен.

Я развёл костёр, подвесил котелок с водой, накрошил в него смородиновых веток. Мы сидели и пили чай. Упырь был каким-то напряжённым, то и дело обжигался, а потом стал замачивать в кружке тульский пряник. А потом ещё умотал куда-то, к другим кострам, и неожиданно вернулся с гитарой.

Я раньше на гитару ходил, — сообщил он. — Ну, на классическую, конечно, но тот, кто освоил классическую гитару, тот после хоть на балалайке сыграет. Я много песен знаю…

Упырь подстроил гитару и принялся бренчать.

Это был всему миру известный рокерский репертуар, и про дурачка было, и про «всё идёт по плану», и про пачку сигарет, и про «милая моя, солнышко лесное» — всё, что надо. С костром всё что угодно покатит. Впрочем, и пел и играл Упырь хорошо, к нам даже подсели девчонки от соседних костров, штуки три. Слушали, смотрели на Упыря с восхищением. Девчонки всегда любят тех, кто на гитарах умеет.

Пел Упырь хорошо, но это уже ничего не решало.

— Давай спать, Денис, — сказал я.

И в подтверждение зевнул громко, так, чтобы всему лесу стало понятно, что спать я хочу смертельно.

Девчонки стали ныть и уговаривать, тогда я сказал, что они могут делать всё, что им заблагорассудится, а я лично — спать. Я спать хочу.

Они ещё долго сидели. Упырь пел, девчонки хихикали. Долго. Я даже, кажется, уснул по-настоящему.

А потом случилось то, что должно было случиться.

Вообще-то я не верил. Не очень верил. Не до конца верил. Что всё получится так легко. Что всё вообще получится. А оно получилось. Упырь просунулся в палатку, долго сидел у входа.

Потом спросил:

— Никит, ты спишь?

Я не ответил. Упырь повторил:

— Никит, ты спишь?

— Ну что?

— А ты знаешь дорогу?

— Куда? — Я сделал вид, что не понял. — Куда ещё?