Холгер Пукк - Юри

— Вот и письменный стол, и книжный шкаф на месте, на месте, — закончил преподаватель прерванную на время фразу.

— Да, — поспешила вступить в разговор Эрна Казук. — Мы привезли самое необходимое. И одежду Юри, и… да много ли у холостяка добра! — закончила она, силясь всё обратить в шутку. Её привело в бешенство, что учитель сразу узнал стол и шкаф Кангуров. Как это могло случиться? Не бегал ли Юри, чего доброго, жаловаться?

Тётя Эрна, разумеется, не знала, что классный руководитель в течение прошлого года несколько раз побывал в доме Кангуров. Стол и шкаф новейшей модели, сделанные по рисункам матери Юри, ему запомнились с первого взгляда. Такой мебели не было в доме ни у одного из учеников шестого класса.

— Стало быть, место для занятий у тебя есть? — Учитель протянул свою длинную руку и положил её на плечо Юри.

Прежде чем мальчик успел ответить, тётя Эрна воскликнула:

— Как же! Место для занятий, и постель, и всё остальное… Как полагается!

Рука учителя Роозма почувствовала, что плечо мальчика дрогнуло. Казалось, Юри хочет протестовать, возразить тёте. И всё-таки мальчик не произнёс ни одного слова, лишь упорно смотрел мимо тёти куда-то в сторону буфета.

— А что сталось с другими вещами? — спросил учитель словно бы между прочим, только затем, чтобы прервать затянувшееся молчание. Казалось, Антон Роозма обдумывает, как бы тактичнее начать очень важный для него разговор.

— Ах, эти… эти… остальные вещи? — Тётя Эрна смутилась; как видно, она подыскивала наиболее подходящий ответ. — Эти остальные… надо ещё решить, обдумать…

В комнате вновь воцарилось молчание. Учитель опять задумался. Тётя Эрна нервно потирала руки. Тут Юри шмыгнул носом, и гость словно очнулся от забытья.

— Стало быть, мебель всё ещё на старой квартире?

При этом вопросе учитель Роозма вдруг пристально посмотрел в глаза тёте Эрне.

— Там… там… а то как же.

— И квартира пустует?

— Ээ… Один мой знакомый молодой человек сейчас там. Временно, разумеется. На кухне.

Известие было для Юри новостью. Чужой человек — в их квартире! Среди вещей, принадлежащих его матери! Это было так странно слышать.

— Как вы собираетесь решить экономический вопрос? — продолжал спрашивать классный руководитель. Вдруг он улыбнулся и добавил: — Юри уже сойдёт за взрослого, особенно за столом!

— Как-нибудь справимся. — Тётя Эрна усмехнулась, выражение лица её при этом было такое, словно она хотела сказать: «О подобных пустяках можете не беспокоиться». — Обязательно разыщем отца нашего Юри. Пусть платит.

— Совершенно правильно! — одобрил учитель. — Это непременно надо сделать.

Тётя Эрна метнула в сторону Юри торжествующий взгляд.

Но тут мальчик произнёс, запинаясь от волнения:

— Этого мама… мама не хотела.

— Ха, ха, ха! — громко засмеялась Эрна Казук и махнула рукой в сторону племянника. — Я же сразу сказала тебе, что твоя мать в денежных вопросах вела себя неумно.

Юри словно бы стал даже выше ростом. Он хотел сказать что-то очень резкое и вызывающее, но спокойная рука учителя Роозма опустилась на его плечо и заставила проглотить горькие слова.

Все трое ещё некоторое время мирно беседовали. Учитель Роозма уговаривал Юри не стыдиться получать от отца деньги на жизнь, мол, это естественно и тётя совершенно права. Если мать решила отказаться от помощи отца, у неё на то были свои причины. Но у тёти этих причин нет. Да тётя и не обязана кормить и одевать Юри на свою зарплату.

Радость, с которой Юри встретил своего классного руководителя, постепенно угасла. И когда учитель Роозма, прощаясь, протянул Юри руку, мальчик ответил на её пожатие без всякой охоты.

Юри казалось, будто учитель поверил всему, что говорила тётя Эрна. Поверил, будто Юри готовит уроки за своим письменным столом. Поверил, будто Юри здесь хорошо. У мальчика создалось впечатление, словно Антон Роозма думает о его матери так же, как и тётя Эрна.

Неведомая до сих пор неприязнь к учителю закралась в сердце мальчика.

Он снял со стены ключ от подвала и поплёлся вниз по лестнице за брикетами.

— Нээме, покажи-и-и и нам! — визжали несколько мальчишек сразу. Их голоса были до того пронзительны, что казалось, вот-вот порвутся, как слишком сильно натянутая тетива лука.

— До-о-олго ты будешь разглядывать!

— Ай-ай, не влезайте на спину!