Борис Ганаго - Чудик

— Где?

— В познании. Что есть добро и что зло. — Ну, для Николая — это сад выращивать. А что может быть для меня? — В добрых делах во имя Господа. Начнешь их творить — ив твоей душе сад расцветет, жить захочется.

— Красиво говоришь, Серафим чик. Что конкретно посоветуешь?

— А ты попробуй, на ночь молясь, попросить Господа подсказать, что тебе делать и как. Утром проснешься и… Только доверь всю себя Богу, тогда Он все и устроит. — И в кого ты умный такой?

— Да нет, просто прикидываюсь, а сам как в сказке:

У крестьянина три сына:

Старший умный был детина,

Средний сын и так, и сяк,

Младший вовсе был дурак.

Это обо мне.

Рая засмеялась.

— Старший духовную академию окончил, а там только одних названий предметов не упомнишь. От него у нас в доме большая библиотека осталась. Я в ней и подпитываюсь, ума-разума набираюсь. — Почему средний “так и сяк”? — Он психотерапевтом работает, души лечит. А разве их можно без Бога лечить? Но попробуй о молитве вместо таблеток с пациентами заговорить, тебя самого в психушку посадят. — Однако ты не такой уж дурачок, каким пытаешься себя выставить. Порой такое выдашь, заслушаться можно. — Это я к вступительным экзаменам готовлюсь. Впрочем, любой день для нас экзамен. Ты не заметила? — Нет еще. — Даст Бог, заметишь. — Но на этом экзамене больше, чем на двойку, я не потяну.

— За такую самооценку тебе пару баллов накинут в порядке поощрения. С недовольства собой духовный рост начинается. Взглянул человек на себя и увидел: да я же жадина. И решил что-нибудь просто так подарить, ближнего порадовать.

— А ты не такой уж зануда, если к тебе немного привыкнуть. Так, может, зайдешь ко мне на стаканчик чаю? Лёня не ворвется, не бойся. — На стаканчик чаю? У большевиков, когда они власть захватили, была фраза в моде насчет стаканчика. У них времени заводить семью не хватало, ибо весь мир подчинить себе хотели, так они придумали отменить семью, отменить любовь. Зачем все это, если можно сойтись быстренько, все равно, что выпить стакан воды.

Любовь, считали они, буржуазный пережиток. Эта теория жива и поныне. Слово “любовь” заменили словом “секс”. Любимый — словом “партнер”. Все занижено, заземлено, лишено одухотворенности, красоты и поэзии. — У тебя лихо получается. Ну, пойдем, без чая посидим, за жизнь потолкуем. — Нет, спасибо. — Понимаю, опасаешься, что соблазнять буду. — В том числе. И чтоб сплетен не было. — В деревне болтают, что ты оттого на мои чары не клюнул, что со своей тетей живешь. Она ж ягодка.

— Донеслась такая молва. Семен как анонимку получил, кинулся к Лёне, но тетя его остудила, сказала: лежачего не бьют.

Эх, люди, люди… Да она чистейшая душа. Истинно целомудренная и любит одного Семена. За него жизнь готова отдать.

— Значит, не в ней причина, что ты не клюнул? Ну и ладно. Все равно в тебе что-то непонятное есть. Чем ты движим, почему у тебя тормоза так срабатывают? Раскрой тайну. Я никому не скажу. Мне почему-то это важно. Не могу догадаться, кому нужно себя сдерживать? Ведь ты молод. Кровь, поди, играет. Зачем тормоза включать?

— Затем, что один создан каждого своя половинка, одна дут друг друга — их счастье.

— Как искать? — Бога проси. — На это годы могут уйти. А ласки сейчас

хочется. Кому это нужно — томить себя? — Тебе, мне, каждому. Иначе разменяешь себя, растратишь. Пошлет Господь тебе твою половинку, а у тебя в душе уже пустота. Теперь даже ученые изучают, как пагубно распутство. Они вывели закон, называется телегония. Заметили: собачка с прекрасной родословной побудет разок с бродячим псом — и чистота породы будет нарушена. Это в биологическом плане. До

духовных сфер ученые не добрались, но известно: свяжется невинная девушка с волокитой, переболевшим пагубными страстями, и тот всю свою духовную заразу передаст ей. Он заразит ее и пороками всех тех, с которыми был когда-то близок и с которыми были близки их прежние любовники и любовницы. Возникает эпидемия, сеть, в которую завлекает нас сатана для погибели мира.

Вот как. А ты говоришь, зайдем на стаканчик чая. Тоже сети расставляешь? Лучше вспомним про Иосифа, как он удрал вовремя. И я от тебя сбегу, покойной ночи!

Серафим приветливо махнул рукой и быстро зашагал к дому. Рая долго стояла у калитки, смотря ему вслед.

Лёня заметил, что все ребята изменили отношение к нему. Иногда навещали как больного, что-нибудь приносили, но на разговоры не шли, торопясь уйти.