Николай Егоров - Операция «Дозор»

Путь преградила узенькая насыпь. Ее преодолевали на четвереньках, цепляясь за корни. Выше сопки деревья расступились и открыли тропу.

Забрускин обошел Митю и Пантелея, первым вышел на тропу, огляделся:

— Курс выдерживаем точно… Дадим людям передохнуть?

Роль подчиненного не устраивала Олега, и он стремился разделить власть с Пантелеем.

— Времени не терять, — обращаясь сразу ко всем, сказал Пантелей. — Привал — возле валуна…

Тропа на гребне была неширокая, но прямая. Идти по ней было легко. Олег затесался между Пантелеем и Митей и, будто до этого не делал никаких попыток взять командование на себя, рассуждал, как бы с самим собой советовался:

— Странный маршрут получается. Буквой «П» идем. Вырисовываем эту букву. А задача-то какая? Из кончика одной ножки добраться до кончика другой ножки… Если взять наискосок, будет ближе. Быстрее будет. Просчитаться лейтенант не мог. Правда, не мог?

Уважительное суждение о лейтенанте смягчило Пантелея:

— Не мог, чего там говорить! Перед ним карта была — это уж точно!

— Вот, — вернулся к своим размышлениям вслух Олег. — Так почему лейтенант не велел срезать угол? Не зря же? Не зря…

— Не понимаешь? — подал голос Санька. — Мы обходим место, где нам почему-то нельзя находиться!

— Там нарушитель! — воскликнул Бастик и осекся.

— Вот, — подхватил Олег. — Нарушитель там или еще что-то такое. Мы не должны выдать себя. Почему? А потому, что нарваться на того нарушителя опасно!

— Да что, мы такой группой не справимся с одним нарушителем? Справимся! — Санька даже остановился. — Мы, получается, убегаем от него, а его поймать надо!

— Приказ есть приказ, — неуверенно возразил Пантелей.

В нем боролись два желания: одно — точно выдержать заданный курс, другое — проявить самостоятельность, показать свою сметку, явиться к месту назначения побыстрее, а если повезет, то…

— Жалеют нас, маленькими считают, — обиженно произнес Бастик. — А если мы со всех сторон накинемся, кто вырвется?

Олег умело подливал масло в огонь:

— Разработаем план, а ты, Пантелей, утвердишь. Рисковать без ума не будем. Ушки на макушке. Смотрим в оба! Если наткнемся на нарушителя, то по следу направимся, в штаб нарочного пошлем. Нам еще спасибо скажут!

— Мы как раз из-за этого нарушителя шатаемся по лесу. Так чего ж кидаться в сторону! Санька полностью соглашался с Олегом.

— В общем так, — принял Пантелей решение. — Идем напрямик. Себя все ж таки не выдаем: у нас точная задача. В случае чего — действуем по обстановке. В пути — ни шага от взятого направления. И ни звука!

— Я за тыл отвечаю! — вызвался Санька.

— Я впереди и смотрю вперед, — распорядился Пантелей. — Забрускин наблюдает за всем, что справа, Янцевич — слева. Дзяк слушает вовсю. Чтоб ни звука не пропустил!.. За мной!

Пантелей сошел с тропы. На сердце поскребывало, но шаг сделан. Нечего переживать: надо решать задачу!

На этом склоне лес был чистый и здоровый. Дубочки ровные, молодые, лишь кое-где между ними попадались старые, могучие дубы, как шрамами, покрытые черными, грубыми наростами.

Санька Багров и Бастик Дзяк начали было фантазировать, как заметят нарушителя, незаметно перекроют ему пути и внезапно налетят на него, растерянного, обезоружат и свяжут веревкой, оплетенной из разорванных рубашек.

Пантелей пресек этот разговор: он отвлекал от главного. Если бы у пограничников работала рация, то они донесение передали бы немедленно. Значит, чем скорее группа связи доставит в штаб донесение, тем лучше. Первоначальный маршрут изменен именно для этого — для наилучшего выполнения приказа.

К дубняку примешался орешник. Заросли становились все гуще. Под ногами — сырая листва, бледные скользкие грибы, трухлявый хворост, покрытый плесенью. Вниз по склону катились струйки воды, комариного размера ручьи.

Обзор ухудшился, и Пантелей приказал всем слушать, быть втройне бдительными.

Чтоб не упасть, хватались за ветви, производя шум. Оттого приходилось часто останавливаться и прислушиваться.

Неясный гул насторожил группу. Задержались, переглянулись.

— Вроде вода, — Санька Багров даже присел, ловя звук по-над землей. — Вода…

Пантелей опустился на колени, приник к земле ухом:

— Похоже…

Прошли еще немного, остановились. Гул, сначала казавшийся однородным, распадался на голоса: на ровный и унылый, на прерывистый и скачущий, на звонкий и мелодичный.

Чем дальше, тем этот хор слышнее.