Борис Ицын - Подростки

— Пока нет. Тут я нужнее. Сейчас каждый человек на счету. Нас, большевиков, пока еще не так много. А вы, — он засмеялся, — очень тихо растете.

— Вырастем! — засмеялся и братишка.

Прежде, чем выйти на площадь, ребята сбегали за девочками. На площади им нашлось дело. Степан дал каждому по большой пачке листовок. И, почти не скрываясь, ребята шныряли в толпе, раздавая листовки. Валя даже нарочно пробежал мимо городового, стоявшего в стороне. Вообще после неудачной для жандармов стычки с железнодорожниками полиция попритихла. Она вместе с жандармерией выжидала. Возможно, должно было подкрепление подойти.

Ребята, бегая с листовками, присматривались к толпе. В большинстве здесь были рабочие из Никольского поселка и Колупаевки. Были незнакомые, должно быть, с чаеразвески и мельницы. То там, то здесь встречались форменные мундиры чиновников. Отдельной кучкой в стороне стояли лабазники в поддевках. Кое-где вертелись подростки-реалисты. Раза два повстречали никольцы и своих бывших врагов, колупаевских ребятишек. Но теперь ни тем, ни другим было не до драк.

В одной кучке людей невысокий господин в пиджаке и мягкой шляпе, в пенсне, с бородкой клинышком, что-то доказывал нескольким рабочим. Валя остановился послушать.

— Это безумие, понимаете, безрассудство, подрывать мощь родины, это измена. Правительство пойдет на уступки, наконец, царь, несомненно, дарует конституцию, будет создан парламент, — господин в шляпе горячился, размахивая руками.

Стоявший рядом пожилой рабочий пристально смотрел, слегка прищурив глаза, на человека в шляпе и, уловив момент, спросил:

— А он, парламент-то этот, что? — рабочему человеку жизнь хорошую устроит, а? Или моим ребятишкам хлеба даст?

— Нельзя же так! — господин почти взвизгнул. — Нельзя все сводить к брюху.

— А когда брюхо сводит, это можно? — по-прежнему спокойно спросил рабочий.

Вокруг захохотали. Молодой — картуз на затылке — парень закатывался пуще всех.

— Вот отбрил, это да! — восторгался он сквозь смех. — Чисто парикмахтер!

— Неуместный смех, господа, глупый. Через конституцию, через парламент мы придем к удовлетворению своих экономических нужд, — не сдавался господин в шляпе.

Валентину показался противным этот человек, и мальчик неожиданно для самого себя крикнул:

— У, меньшевик, предатель проклятый, шкура!

Господин опешил, а Валя, сам испугавшись своих слов, юркнул в толпу. Убегая, он услышал дружный хохот. Громче всех смеялся парень в картузе. Он повторял, очевидно, казавшуюся ему остроумной фразу:

— Вот это да, парикмахтер, язви-те!

Валя пробирался в толпе, раздавая последние листовки, спеша туда, вперед, где возвышалась знакомая фигура Андрея.

Мальчик остановился в первых рядах. Митинг начался. Говорил Андрей.

Кто-то тронул Валентина за руку. Он оглянулся. Это была Вера. Лицо ее слегка побледнело.

— За углом казаки, — прошептала она. — На конях, с нагайками приготовились…

— Сволочи! — прошептал мальчик. Ему стало немного жутко. Он поискал глазами Степана. Парень оказался близко. Валентин протолкался к нему.

— Степа! Казаки там, за углом, Вера сказала.

— Понятно! Мы ждали, — Степан подошел к одному из дружинников, шепнул что-то, тот молча кивнул головой. Валя видел, как Антипов подошел еще к нескольким. И все они молча кивали головами и пробивались сквозь толпу в задние ряды.

Вдруг мальчик почувствовал, как толпа неожиданно шарахнулась вперед, выбросив его почти к са́мому оратору. Он даже не понял сразу, что произошло, но сейчас же услышал голос Андрея.

— Товарищи, спокойно! Казаки только угрожают. Они не посмеют тронуть нас. Там есть, кому встретить их. Организованно пойдем сейчас на станцию.

Это подействовало на толпу. Люди успокоились. Снова поплыли вперед знамена.

Валентин не сдержал любопытства. Он вскочил на стол, где только что стоял Андрей, и поглядел поверх моря людских голов.

В хвосте колонны, около последних рядов, гарцевали казаки. Горячие кони плясали на месте. Казаки, в фуражках набекрень, трясли курчавыми чубами и размахивали нагайками, не решаясь, однако, напасть. А колонна, становясь все более стройной, не спеша уходила. В последних рядах шагали боевики. Держа руки в карманах и время от времени оглядываясь, они, однако, не теряли равнения, шли плечо к плечу, как бы плотной стеной охраняя идущих впереди.

От головы колонны, где пламенем трепетали знамена, снова и снова докатывалась песня.