Екатерина Польгуева - За секунду до взрыва

Санька хочет обидеться, но во сне почему-то не получается. А снег вдруг превращается в шумный и веселый ливень.

– Скорее, а то совсем промокнем!

– А если лед от дождя провалится?

– Нам-то что! Дорога уже кончилась!

– Да нет же, наоборот, только началась.

– Но дом – вот он, на краю леса.

Хотя, наверное, это не тот дом. Он двухэтажный и кирпичный, а не деревянный, как был у Деда. И со второго этажа им машет незнакомый мальчишка. Ой, как это незнакомый? Это же шахматист Мишка Громов! Как же давно они не виделись!

И Санька смеется, не просыпаясь. Потом его смех обрывается, а брови на мгновение сходятся: не как у мальчишки – как у много пережившего солдата, который все время начеку. Что-то грохочет – не во сне, наяву. Но это всего лишь петарды, которые взрывают ребята во дворе. Вот дурачье, не надоели им, что ли, взрывы настоящие?

Санька перевернулся на другой бок, снова взял Марту за руку, и они побежали в дом, к Мишке. Надо же их с Мартой, наконец, познакомить…

– Алик, стреляют, опять стреляют?

– И что тебе, Вик, все время стрельба мерещится. Перемирие же. Видишь, там рабочие дорогу ремонтируют. Вот и грохочет. Да еще и ливень разбарабанился!

Вик облегченно вздохнул и опять начал теребить бирку на запястье.

– Оставь ты ее в покое! Не дай бог, отвалится, через границу тогда не пустят.

До границы с зоной Евросоюза колонне автобусов с детьми-беженцами оставалось ехать минут тридцать. В перемирие это не опасно. Но Вик почему-то боится. А вот Алексис Паметан, лучший ученик своей гимназии (теперь уже бывший), больше ничего не боится. Ну, если честно, почти ничего. Через две недели ему исполнится шестнадцать – и тогда так просто уже не уехать. А значит, надо спешить. Ведь его ждут те, кому важно умение Алексиса изобретать умные бомбочки. Его бомбочки им очень нужны, чтобы показать всем этим госпожам Тодам, всем этим холеным сволочам, кричащим о свободе и демократии, чтобы безнаказанно красть и убивать, – что такое настоящая война и настоящая смерть. И он, Алексис, отомстит им за Мартика, за остальных ребят – за всех отомстит.

Вот только Вик, тринадцатилетний Виктор Зик, с которым они вместе раскидывали листовки и стояли на той школьной линейке перед орущим Баком, сидели на допросах в отделе госбезопасности… Он до сих пор считает себя предателем, и потому боится. А значит, не приспособлен к той жизни, которую собирается вести Алексис. И как назло, Алексис пообещал родителям Вика присматривать за их сыном. Ну а не пообещал бы? Вик никакой не предатель. Но если Алексис бросит его, то сам станет самым настоящим предателем. Вот этого-то он и боится, только этого и боится. Тогда мсти – не мсти, ничего уже не изменишь. И потому Алик еще ничего не решил…

На самом деле, было не так уж и рано. Но Александру казалось, что Город еще не проснулся. Наверное, потому, что на улице почти не было людей. Дождь их, что ли распугал, загнал по домам и офисам? Уж лучше дождь, чем снайперы и воздушная тревога. Дождь – это вообще отлично, особенно когда начинаешь новое дело.

Но юноша в военной форме со срезанными знаками отличия и в камуфляжной куртке скорее возвращался к прежней жизни. Только сам он был уже другой. Остановился на перекрестке. «Сначала домой или в школу? В школу!»

На пороге гимназии уже не стоял Черный Иосиф. Сколько бы ни оставалось жить этому древнему чудовищу, к детям его не подпустят. А замдиректора Бак отправили на повышение – в департамент языковой безопасности. Во время войны этот тип безопасности, безусловно, наиважнейший, особенно для самих работников департамента. Ведь чем дальше от фронта, тем безопаснее! Ну и ладно. Главное, чтобы и этот до ребят не дотянулся.

Директор Силик смотрел на своих учеников, собравшихся в актовом зале. Он знал, помнил и видел их всех, – даже тех, кто не мог прийти на сегодняшнее собрание. Томас Оданс – разве поверишь, что недавно он был незаметным тихоней? Мила Тира, которая всегда поможет в беде. А рядом могли бы сидеть их друзья – Марта Даба и Александр… нет, не Извид, – Третьяков. И Костя Веткин, друживший со взрослым Гамлетом Мкртчаном. Вот он, Гамлет, клюет носом на заднем ряду. Почувствовал взгляд директора, тряхнул головой, подобрался. И Алекс – Алеша Воробьев. Робкий Виктор Зик, не побоявшийся ввязаться в историю с листовками, решительный, умный и упрямый Алик Паметан. Его гордый друг Мартин Смеос. Маленький Дин Даба и его старший брат Александр.