Ксения Беленкова - Эффект лучшего друга

– Переодевайся! Живее! – Она одновременно приказывала и молила: – Мои платья будут тебе велики, да и папа их узнает. А эти должны отлично подойти…

– Что ты хочешь со мной сделать? – вяло сопротивлялся Женька.

– Единственное, что поможет тебе сегодня выжить.

Эля быстро разбирала наряды, прикладывая одно платье за другим прямо к Женькиному горлу. Но в первом было слишком глубокое декольте, а во втором отсутствие рукавов открывало неподобающие для старшеклассницы подмышки.

– Что ты там копаешься? – зловеще донеслось из коридора.

В тот же миг Эля одобрительно кивнула на закрытое платье макси, скрывшее даже голые Женькины ступни. Обновка мигом перелетела через голову, руки сами собой утонули в рукавах, Эля захрустела тугой молнией во всю Женькину спину. Поясок уверенно лег на талию, грудь слегка парусила, как это бывает у поздно формирующихся, астеничных девочек.

– Зачетно! – удовлетворенно кряхтела Эля, прицепляя Женьке над ухом какого-то блестящего краба, съевшего порядочный клок волос.

Тут же дверь бесшумно распахнулась, и в комнату прошмыгнул небольшой, щуплый человечек с подвижным лицом. Он выкатил на Женьку прозрачные глазки и пробасил:

– Это еще что такое?

Женька пощупал большим пальцем левой ноги шершавую правую пятку и постарался выпятить грудь. Человечек продолжал пучить водянистые глаза, казалось, что они пузырятся на его бледно-бумажном лице.

– А мы тут уроки делали, – бесстрашно выступила вперед Эля. – Пап, я давно хотела познакомить тебя с Женей. – Она обняла Женьку за плечо, одновременно поддерживая, чтобы тот не распластался без чувств по паркету. – Это моя лучшая подруга!

Женька прекрасно знал, что такое немая сцена и насколько важно для артиста уметь держать паузу. В своих мечтах он часто представлял, как завладевает целым залом, заставляя его трепетать в восторженном предвкушении следующей реплики. И тогда будет слышно, как тикают часы на запястьях, как вырывается дыхание из открытых ртов и в нетерпении ломятся наружу сердца. Но никогда он не думал, что побьет все рекорды по длительности молчаливого созерцания, стоя посреди Элиной комнаты, босой, в мамином платье и с хвостиком над левым ухом. Когда сквозняк от окна щекочет пятки, а потом несется к двери и гулко похлопывает ею о косяк. Под эту тяжелую ленивую дробь Женька панически ждал разоблачения и постыдного изгнания. Успокаивало лишь одно: отец Эли оказался вовсе не похож на мускулистого титана, он был всего лишь тщедушным коротышкой с приплюснутым носом уточкой. Но силы воли у него, судя по всему, было не занимать. Он долго крепился, с трудом пряча глаза под редкими, невыразительными бровями, а потом выдал, с хрипотцой, в которой потонул недавний уверенный басок:

– Да-а, признаться, не такой я представлял твою подругу…

Он ослабил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу на мастерски отутюженной рубашке. Потер ладонью шею за ушами, нервно передернул узкими плечами.

– Папа! – осадила Эля, будто обидевшись за Женьку.

– Ну, знаете, мне тоже казалось, что вы несколько крупнее! – сипло и тонко выдал Женька, понимая, что его еще не успели раскусить и есть шанс продлить свое сносное существование.

Он распахнул руки, как заправский рыбак, похваляясь удачным уловом.

– Женя! – осадила его Эля.

Неизвестно, чем бы закончился этот странный разговор, но тут клацнула входная дверь, из коридора донесся запыхавшийся женский голос, а потом в комнату влетела раскрасневшаяся толстушка в старомодном спортивном костюме.

– Что, гости уже пришли? – Она улыбалась Жене, как родному. – Ну ничего, мы сейчас же сообразим что-нибудь вкусненькое…

– Люба, выйдем! – раздраженно перебил ее коротышка.

Он цепко подхватил растерявшуюся жену снизу за пухлый локоток и поволок из комнаты. Дамочка продолжала лучезарно улыбаться, но все менее уверенно, она неуклюже пятилась, охаживая стены пышными бедрами. Взгляд ее, растерянный и чуть наивный, с любопытством гулял по Женькиному лицу, по его странному наряду, будто желая ухватить суть. А потом она пропала за дверью, оказавшись полностью во власти маленького, но упорного мужчины. Женя уже представлял, как сейчас специально для него будет изобретена какая-нибудь новая, изощренная кончина. Эля молча сопела рядом, она придвинула плечо и зачем-то взяла Женьку за руку. Ее ладонь оказалась холодной и чуть влажной, как лягушачья лапка. Наверное, проклятущий сквозняк вконец доконал и подругу. Из-за прикрытой, все также размеренно похлопывающей двери доносились обрывки спешащих высказаться голосов.