Юлия Яковлева: Дети ворона

В комнате ничего не изменилось. Те же занавески. Кровать за ширмой. Посредине — стол под тяжелой скатертью с бахромой.

Лена налила ему чаю. Намазала маслом булку. Глаза у нее бегали.

«Странная она сегодня», — подумал Шурка. Но он торопился рассказать ей свой план спасения Бобки.

Шурка тарахтел, в промежутках между словами кусал, глотал, едва прожевывая, запивал чаем. Лена ходила вокруг стола, из стороны в сторону.

— Скорее. Ешь скорее, — нервным шепотом стала говорить она. — Ужас… Как ты медленно жуешь!

Шурка перестал жевать.

По подоконнику застучал дождь.

Лена вздрогнула.

— Уф!

Она прижала пальцы к вискам.

— Пойми, я тебя не выгоняю, — тихо заговорила она.

По ее тону Шурка понял, что случилось что-то нехорошее. В голосе Лены был страх.

Она нервно озиралась на стены.

— Просто нельзя, — зашептала она. — Нельзя, чтобы нас вместе увидели.

Не выдержала. С треском раскрыла ширму, заслоняясь от стены. Видимо, глаза обычно появлялись там.

— Ты и я, — Лена быстро переводила палец с него на себя, туда-сюда. — Один и один. Понял? У меня мужа взяли, у тебя родителей, — она показала пальцами. — Получается двое. Значит, организация. А за организацию они наказывают особенно.

Шурка отставил чашку.

— Не смотри на меня так! Я не могу! Не могу! Понимаешь? Я должна быть тут. Чтобы он через десять лет меня нашел на том же месте. Иначе мы никогда больше не встретимся! Понимаешь?!

Шурке стало жаль ее.

Не за себя она боялась.

— Понимаю, — тихо сказал он. — Я пойду.

Она резко отодвинула стул, стоявший вплотную к столу. Села. Вздохнула.

— Доешь сначала.

И только тогда Шурка заметил на спинке ее стула пиджак. Точнее, форменный китель. На нем были голубые погончики. Голубые нашивки на воротнике.

Шурке показалось, что булка во рту превратилась в глину.

Лена стала одной из них! Лена, которая так ждала. Лена! У которой они забрали ее любовь.

А может, это не ее китель? Может, ее просто попросили постирать, почистить, погладить…

Конец, подумал Шурка.

Сердце бухало в груди.

Лена поймала его взгляд. Обернулась.

— А-а, — сказала она зло. — Увидел. Прекрасно.

И отвела глаза.

— Не бойся, — горько усмехнулась она. — Тебя не трону.

Она отвернулась к окну. По нему стекали капли.

Мало им было, что Лена должна была десять лет ждать. Вздрагивать от каждого стука. Лететь на каждый звонок. Они заставили ее служить им.

Шурка с болью подумал, что с любящим человеком можно сделать всё что угодно. Любящие беззащитны.

Он сполз со стула, встал.

— Доешь, — повторила Лена.

Она так и сидела, сгорбившись.

Шурка подошел и обнял ее. Слезы сами побежали из его глаз. И Лена, уткнувшись ему в плечо, громко зарыдала. Как будто он был большим. Как будто кто-то мог ей помочь.

Так они стояли и плакали вместе, и дождь за окном плакал, и Шурка не отпускал рук, пока Лена не перестала всхлипывать.

— Давай я хоть еды тебе с собой соберу.

Лена высморкалась. Вытерла ладонью покрасневшее лицо.

— Ничего. Не беспокойтесь, — ответил Шурка. — Я привычный.

— Не придумывай.

Лена же не знала, чему он научился у Короля.

Она подошла к буфету. Стала нарезать хлеб. Мазать маслом и вареньем. Шурка молча наблюдал за ней. Лена сложила куски хлеба вместе. Нашла лист коричневой бумаги. Завернула бутерброды. Этого ей показалось мало. Она стала обвязывать сверток веревочкой. Руки ее двигались медленно. Завязав узел, она принялась ровнять концы веревочки. Как будто специально тянула время.

— Хорошо, — наконец сказала Лена. Опустила руки. Повернулась к Шурке. — Одно я для тебя сделать могу.

Она подошла к стулу. Надела китель и стала застегивать пуговицы.

Сверток с едой остался на столе.

Так Шурка узнал, в какой дом отвезли Бобку.

Днем он осмотрел нужную улицу. По подвальному этажу тянулись оконца. Большие окна были до половины закрашены серой краской: с улицы не увидишь, что там происходит, а изнутри не видна улица.

Шурка ждал, сам не зная чего. Через некоторое время из подвального окошка мягко шмякнулся на землю кот. Видимо, и в этом Сером доме водились крысы. Кот, конечно, тоже был серым. Поднял хвост, пошел прочь важно — будто понимал, что он на службе.

Форточку для кота в Сером доме, должно быть, всегда держали открытой.

Повезло! — обрадовался Шурка.

Он дождался темноты. Осторожно проверил ладонью каждое окошко. Одно поддалось.

Шурка осторожно просочился в форточку. Повис, держась за раму.