Павел Петунин: Пограничное лето

— Молодец! Пятерка!

Ефросинья Никитична тоже не промолчала:

— Вот так-то оно и надо бы всем!.. Порадовал ты меня, Петенька. Вечером чайком с вареньем угощу. Смородиновым.

Следующий стрелял новичок, который еще и года не отслужил на заставе. Его подвели не одиночные выстрелы, а он просто-напросто не попал в «бегучки» и получил тройку. Ефросинья Никитична вздохнула:

— И такие у нас стрелки водятся — посылают пули за молоком…

— А не попробовать ли мне заработать чай с вареньем? Когда-то ничего получалось. Разрешите, товарищ полковник? — спросил бывший пограничник Сергей Трубников.

Полковник утвердительно кивнул головой. Трубников попросил автомат у только что стрелявшего новичка. Противогаз одолжил у Постникова — первая часть этого упражнения выполнялась в противогазе.

Сергей Трубников не только хорошо владел малярной кистью, бывший сержант не разучился еще и держать в руках оружие. Держать крепко и уверенно. Глядя на него, Костя позавидовал в точности так, как когда-то завидовал Саньке, мастеру плавать и прыгать в воду: вот мне бы так научиться!.. Плавать Костя немного научился. Но стрелять из автомата… Разве научишься, когда им не разрешили приближаться к огневому рубежу и на десять шагов, приказали торчать возле вышки… По правде-то сказать — здесь находились все, кто не стрелял. Такой уж порядок у военных.

Из блиндажей сообщили: все мишени поражены.

Полковник крепко пожал руку Трубникову:

— Молодец, Сережа! Пятерка!

— А не записать ли нам результаты Трубникова на счет вот этого стрелка? — улыбнулся майор Чистов, кивнув в сторону солдата-неудачника.

— Неудачу мы отнесем на счет заставы, а удачу — на счет запасников, — серьезно отозвался полковник. — Это хорошо, когда запасники не забывают военного дела. Это вот для них пригодится! — Полковник выразительно кивнул в сторону заграницы.

— И для тебя, Сереженька, найдется чай с вареньем, — ласково сказала Ефросинья Никитична. — Да еще румяненьким пирожком угощу.

— А если половина заставы будет стрелять на пятерки, где вы наберетесь варенья и пирожков, Ефросинья Никитична? — спросил Трубников.

— Своего не хватит — у соседей займу, — внушительно сказала Ефросинья Никитична. — В магазин не поленюсь сбегать, только бы стреляли хорошо.

В общем-то тот шофер, который вез Костю с отцом на заставу, оказался прав: неважно стреляли только новички, служившие в армии по первому году. Да и так ли уж неважно? Все вытянули на тройки. Видимо, стрельба — только с виду дело простое…

Солдаты, свободные от пограничных нарядов, остались смотреть на стрельбы. Костя с Санькой тоже, конечно, остались.

Первой на огневой рубеж вышла Ефросинья Никитична. Вооруженная старой винтовкой, никаких третьих упражнений она не признавала:

— От меня и так вражина не уходил живым-здоровым, — сказала она.

И если бы не орден Красной Звезды на ее груди, то Костя, наверно, не очень-то поверил бы ее словам.

Выходила она на огневой рубеж так, как выходят немолодые люди на работу: твердым неторопливым шагом человека, привыкшего все делать обстоятельно, не спеша и наверняка. Вот она уже лежит на земле, держа перед собой винтовку, привычно прильнув щекой к деревянной ложе и как бы сросшись с землей. И откуда у пожилого человека взялась такая прыть: только что шла неторопливо и вроде бы устало, и вдруг уже готова вести огонь!

До блиндажа, откуда показывалась поясная мишень, было метров триста. Ефросинья Никитична пристально вглядывалась в зеленый холмик, сурово сощурив глаза и строго сжав губы. Это уже был совсем другой человек. Не та привычная старушка, домовито хлопотливая, заботливая — хоть и ворчливая, но в общем-то добрая мирная бабушка. Это уже был солдат, от которого врагу не дождаться пощады.

Неслышным для Ефросиньи Никитичны голосом майор Чистов скомандовал в телефонную трубку:

— Показать поясную!

И только успел взметнуться над холмиком блиндажа маленький зеленый силуэт — в тот же миг погремел выстрел, и, покачнувшись, мишень скрылась, как будто упала смертельно раненная.

— По всем правилам действует мать! — одобрительно прогудел полковник. — Так учили нас до войны.

И снова голос майора Чистова:

— Показать поясную!

И снова качнулась простреленная мишень. Так повторялось три раза.

Полковник сказал обычное свое немногословное:

— Молодец! Пятерка!

— Вот уже седьмой десяток, а старость обходит тебя, Никитична! — сказала Мария Васильевна и растроганно обняла ее. — У меня уж, наверно, и не получится так.